Национальный предрассудок. Эссе, дневники, письма, воспоминания, афоризмы английских писателей

Четырнадцать лет ты прожил в диких, непролазных джунглях без карты – теперь же, когда тропинки в джунглях наметились, ничего не остается, как по ним идти. Однако желание писать мисс Боуэн внушила мне главным образом своей энергией. Ее нельзя было читать, не поверив, что писать – значит жить и радоваться жизни, а когда ты понимал, что это ошибка, было уже поздно: первую книгу ведь любишь всегда. Как бы то ни было, это ей я обязан композицией своих книг – в дальнейшем религия объяснила мне эту схему иначе, но схема как таковая была: высшее зло шагает по миру там, где высшему добру не пройти больше никогда, и только маятник гарантирует, что в конце концов справедливость восторжествует. Человек никогда не бывает доволен, и мне часто хотелось, чтобы единственной книгой, к которой потянулась моя детская рука, была «Копи царя Соломона» и чтобы будущее, которое я снял с книжной полки в детской, было оторванной от мира, душной комнаткой в Сьерра-Леоне, двенадцатью инспекционными поездками по зараженным малярией районам и, в довершение всего, гемоглобинурийной лихорадкой, свалившей меня, когда нависла угроза отставки. Какой смысл желать? Книги всегда рядом, они поселяют в нас смятение, и теперь наши дети, в свою очередь, снимают с полки свое будущее и листают его страницы. В своем стихотворении «Жерминаль» АЕ[714] писал:

В древних тенях и сумерках,
Где детство бродило,
Горе мира рождалось.
Зрела героев сила.
Иисуса Христа могила[715]

.

Уистен Хью Оден (1907–1973)

Поэт, драматург, публицист, критик У. Х. Оден представлен эссе, а вернее – разрозненными изречениями «О чтении» из сборника литературно-критических статей писателя «Красильщик скрыть не может ремесло» (1962). Название этого сборника представляет собой скрытую цитату из 111-го сонета Шекспира.

О чтении

Книга – зеркало; если в него смотрится осел, вы не увидите в нем апостола.

Хорошо читает лишь тот, кто читает с определенной целью. Ради того, например, чтобы добиться власти. Или же из ненависти к автору.

Интересы писателя и интересы его читателей никогда не совпадают; если же по случайности совпадут, то это редкая удача.

В отношении писателя большинство читателей придерживаются двойного стандарта. Они могут ему изменять, сколько им захочется, он же должен оставаться им верен всегда.

Читать – значит переводить, ибо не бывает двух людей, чей опыт бы совпадал полностью. Плохой писатель сродни плохому переводчику, он воспринимает буквально то, что следует понимать фигурально, и воспринимает фигурально то, что следует понимать буквально. Для того чтобы научиться читать, знания – вещь сама по себе ценная – менее важны, чем чутье; некоторые великие ученые были плохими переводчиками.

Мы часто извлекаем из книги вовсе не тот смысл, какой вкладывал в нее автор, однако происходит это лишь в том случае (я имею в виду взрослого читателя, а не ребенка), если мы делаем это сознательно.

Большинство из нас, читая, уподобляются тем мальчишкам, что подрисовывают усы девицам на рекламных изображениях.

Литературная значимость книги проявляется среди прочего в том, что прочесть ее можно по-разному. Порнографический же роман лишен литературной ценности по той причине, что, если попытаться воспринять его не как сексуальный возбудитель, а как, скажем, психологическое описание сексуальных фантазий автора, он наскучит, и очень быстро.

Хотя всякое литературное произведение имеет не одно, а несколько прочтений, число этих прочтений ограниченно и может быть выстроено в иерархическом порядке: одни прочтения, несомненно, «вернее» других, какие-то сомнительны, какие-то ложны, а некоторые, вроде чтения романа с конца, откровенно абсурдны. Вот почему для жизни на необитаемом острове хороший словарь предпочтительнее литературного шедевра, ведь по отношению к своим читателям словарь абсолютно пассивен и может, стало быть, иметь сколько угодно прочтений.

Невозможно читать писателя неизвестного так же, как читают писателя именитого. Читая нового автора, мы отмечаем либо только его достоинства, либо только его недостатки, и даже если видим и достоинства и недостатки, мы не в состоянии установить между ними связь. Когда же речь идет об именитом авторе, мы не получим удовольствие от его мастерства, не отметив и его слабые стороны. Более того, именитого автора мы никогда не судим только с эстетических позиций. Помимо литературных достоинств его новая книга имеет для нас еще и исторический интерес, ибо это поступок человека, который давно привлекает наше внимание. Для нас он не только поэт или прозаик; он вдобавок еще и действующее лицо в нашей биографии.