Национальный состав Красной армии

Особенно важной представлялась задача воспитания военных кадров у этносов, прежде не привлекавшихся к военной службе, для которых накопление минимального числа лиц начальствующего состава являлось отправной точкой для строительства самих национальных формирований. Этой задаче придавалось не только военное, но и важнейшее политическое значение, поскольку национальный командно-начальствующий состав мыслился как наиболее надежный проводник коммунистических идей в национальных регионах Советского Союза. В 1923 г. командующий войсками Северо-Кавказского военного округа К.Е. Ворошилов, обосновывая необходимость организации кавалерийской школы для горских народов, писал И.В. Сталину и Л.Д. Троцкому: «Курсы, если их правильно поставить, могут стать местом фабрикации того надежного советски-крепкого молодняка, который… станет приличной опорой советской власти»[1239].

Хотя на подготовку национальных кадров в системе военно-учебных заведений РККА органами военного управления возлагалась главная надежда, в первые годы реализации пятилетней программы на них нельзя было рассчитывать, поскольку национальные военные школы могли дать первый выпуск средних командиров только в 1928 г.[1240] Поэтому изыскивать кадры для укомплектования национальных частей приходилось и иными способами:

– выявлением национального начальствующего состава в войсках, учреждениях и заведениях РККА с последующим их переводом в соответствующие национальные воинские части[1241];

– выявлением кадров запаса на воинском учете командного состава РККА с призывом их в армию для прохождения службы в национальных частях;

– выдвижением из числа наиболее способных младших командиров;

– использованием военспецов (начсостава дореволюционной подготовки и национальных армий периода Гражданской войны).

У некоторых национальностей, намеченных в пятилетней программе национальных воинских формирований в начале 1920-х гг., имелся достаточно многочисленный запас военных специалистов, получившийся благодаря традиции несения военной службы в Русской императорской армии представителями имущих слоев (северокавказские народы, грузины, армяне и др.). В 1920-х гг. и даже в начале 1930-х гг. армянские и грузинские национальные части РККА в основном комплектовались бывшими офицерами Русской императорской армии и армий периода государственной независимости Грузии и Армении (1918–1921 гг.)[1242]. Однако комплектование целых соединений военспецами было скорее исключением, вызванным конкретно-историческими условиями военного строительства в данном регионе. В других республиках запас командного состава местных национальностей, напротив, исчислялся единицами.

В целом после Гражданской войны советское руководство имело твердое намерение воспитать собственные кадры. Основной расчет строился на подготовке новых командных кадров в специализированных военных школах. Как отмечал в вышеупомянутом письме К.Е. Ворошилов, «нам нужно иметь свои кадры [командиров] и политвоенных работников в этих народностях. До тех пор, пока мы будем базироваться на… старых офицерских кадрах, нам будет грозить немалая уголовная и политическая ответственность»[1243].

Следует отметить, что в 1920-х гг. служба краскома (красного командира) не являлась престижной из-за крайне низкого уровня денежного содержания кадрового военнослужащего. Нередко командир влачил полуголодное, нищенское существование и, как следствие, был безразличен к выполнению должностных обязанностей, не говоря уже о его морально-политическом состоянии[1244]. Все десятилетие остро стояла проблема текучести командного состава и большого числа вакантных должностей. Как отмечалось на Пленуме ЦК РКП(б) 3 февраля 1924 г., специально посвященном проблеме текучести кадров, «в армии положение в смысле заработка невыносимо… Рабочие получают на заводе гораздо больше, чем в армии, – естественно, из армии бегут, пытаясь всяческими правдами и неправдами демобилизоваться»[1245]. С этой точки зрения молодежь из, как правило, еще более бедных национальных регионов была более мотивирована на построение военной карьеры.

Уже в декабре 1923 г. по поручению заместителя председателя РВС СССР Э.М. Склянского были намечены конкретные военные школы, предназначенные к «национализации», то есть к перепрофилированию для обучения нерусских курсантов[1246]. В начале 1924 г. процесс национализации был запущен. Приказом наркома Л.Д. Троцкого от 9 июня 1924 г. «О национализации военно-учебных заведений» было объявлено об организации на базе различных курсов новых национальных вузов для подготовки командного состава на родном языке[1247]. Создание национальных военных школ началось раньше, чем была принята пятилетняя программа национальных формирований (декабрь 1924 г.), таким образом, решалась задача опережающей подготовки командиров для национальных частей.