Национальный состав Красной армии

Уже во второй половине 1920-х гг. стало очевидным, что количество национальных школ значительно превышает штатные возможности разворачиваемых национальных формирований. Содержание их для военного бюджета было непомерно дорогим, а нехватка преподавателей, уставной и учебно-методической литературы на местных языках делала обучение малоэффективным. К тому же постоянно уточнялась штатная емкость начсостава национальных формирований, для которых готовились кадры. Поэтому в последующем ежегодно шла коррекция в сторону объединения национальных школ и сокращения их штатов и отделений (прежде всего артиллерийских и кавалерийских). Так, к 1926/1927 учебному году число школ достигло максимума (21[1258]), но емкость переменного состава сократилась до 4337 штатных единиц. А к 1927/1928 учебному году число школ сократилось до 9, в то время как емкость переменного состава – до 3927 штатных единиц (пехота – 1650, кавалерия – 962, артиллерия – 700, политсостав – 40, подготовительные отделения – 575)[1259]. В число национальных школ входили: Объединенная татаро-башкирская школа (штатная численность курсантов – 442); Объединенная белорусская школа (500 курсантов); Школа червонных старшин (350 курсантов); Объединенная среднеазиатская школа (795 курсантов); Украинская кавалерийская школа (320 курсантов); Киевская артиллерийская школа (200 курсантов); Закавказская подготовительная школа (450 курсантов); Северо-Кавказская горских национальностей кавалерийская школа (320 курсантов) и Закавказская пехотная школа (550 курсантов)[1260].

В дальнейшем продолжилась тенденция к оптимизации национальных школ и их специализации в соответствии со штатными потребностями национальных частей. Уже к лету 1929 г. осталось лишь 6 национальных школ, но в то же время дополнительно открылось 10 национальных отделений в военных школах общей сети[1261].

Национальные военные школы готовили командиров среднего звена в пехоте и кавалерии (командиры взводов, эскадронов), а также политсостав первичного звена по программам нормальных военных школ. Первостепенной задачей было сформировать прослойку командиров взводов, то есть тех командиров, которые непосредственно и больше всех общались с бойцами. После этого старались заместить национальными кадрами должности командиров рот.

Главной задачей национальных школ было воспитать грамотного, политически развитого командира, в совершенстве знающего военное дело, хорошо владеющего формами и методами партийно-политической работы с подчиненными и инструкторскими навыками в области боевой подготовки[1262]. Но в целом – и это следует особо подчеркнуть – талантливая, высокообразованная и здоровая молодежь любой национальности могла поступить не только в национальную школу, но и на любое отделение любого военно-учебного заведения (нормальной школы), в том числе школы военно-морского и военно-воздушного профиля, технических родов войск, военных факультетов гражданских вузов[1263].

Младший командно-начальствующий состав готовился непосредственно в национальных воинских частях – в полковых школах. Старший и высший командно-начальствующий состав нерусской национальности проходил подготовку на курсах усовершенствования командного состава (КУКС) и в военных академиях по общим программам; в этом звене военного обучения национальных квот не предусматривалось.

18 февраля 1926 г. циркуляром народного комиссара по военным и морским делам № 21 были утверждены «Программы приемных испытаний с объяснительными к ним записками для поступающих в военные, военно-специальные, национальные военные и военно-политические школы РККА». Программа приемных испытаний в нацвузы предполагала выявление уровня политической грамотности абитуриента (по разделам: «Красная армия и вуз», «Февральская и Октябрьская революции», «Союз Советских Социалистических Республик», «Союз трудящихся СССР и мирового пролетариата»); знаний основ русского языка (минимальный набор слов для устной речи; основы чтения и письма на русском языке; знание всех букв русского алфавита и умение складывать простейшие фразы); знаний по географии (умение объяснить основные географические, астрономические понятия; знание карты страны и умение читать карту; основные сведения о политическом и социально-демографическом положении СССР); знаний по арифметике (устная и письменная нумерация, сложение, вычитание, умножение, деление чисел первой сотни в уме; знание о долях и арифметические действия с ними; старые и новые меры длины и веса). Пятым экзаменом являлся родной язык, требования к знанию которого варьировались. С учетом большого разброса культурно-образовательного уровня абитуриентов-националов и первичности социально-классового отбора перед общеобразовательным циркуляр допускал «необходимые отступления» от требований программы, как в сторону усложнения испытаний, так и в сторону их «значительного упрощения» и сокращения объема вопросов[1264].