Национальный состав Красной армии

Именно в этом следует искать причину образовавшегося перед войной разрыва между численностью командно-начальствующего и рядового составов нерусской национальности. Среди младшего командного и начальствующего состава также доминировали три восточнославянских народа – русские, украинцы и белорусы (евреи в данном случае не составляли значительной прослойки). На 1 июля 1939 г. их совокупный удельный вес среди младших командиров составял 92,2 %, в то время как среди рядового состава – 86,6 %. У представителей народов Закавказья, Северного Кавказа и Средней Азии отмечалась противоположная тенденция – среди рядового состава их удельный вес достигал 5,2 %, в то время как среди младшего командного состава – только 1,8 %[1312]. По сравнению с аналогичными показателями пятилетней давности (на начало 1934 г. они составляли 3,5 % и 2,2 % соответственно[1313]) этот дисбаланс фактически удвоился.

В дальнейшем диспропорция между составами военнослужащих лишь усугублялась. Во многих западных военных округах к 1940 г. она стала очень значительной. Например, в Прибалтийском особом военном округе на 35 922 красноармейца с Кавказа и из Средней Азии насчитывалось лишь 18 командиров казахской национальности, 1 киргиз, 4 таджика, 13 узбеков, 26 азербайджанцев, 109 грузин и 153 армянина. В Ленинградском военном округе на 41 717 уроженцев Кавказа и Средней Азии имелось 2 командира-казаха, 3 узбека, 3 азербайджанца, 11 грузин, 41 армянин. Аналогичная ситуация складывалась и в других приграничных западных военных округах (Западном особом, Киевском особом, Одесском)[1314].

Не менее острой была проблема с укомплектованием подразделений младшими командирами из числа представителей национальностей Средней Азии, Северного Кавказа и Закавказья. Их удельный вес в массе военнослужащих-националов был крайне низок и к началу 1941 г. составлял лишь 13,3 тыс. человек или 5,7 %. Это критически сужало возможности для быстрого и качественного обучения бойца и адаптации его к военной службе.

Однако никаких специальных организационных мер в связи с возникшим дисбалансом национальностей в предвоенный период не предпринималось. Ведь сосредоточение красноармейцев одной национальности в одной воинской части и подбор им командиров той же национальности означали бы не что иное, как возврат к национальным формированиям, совсем недавно реорганизованным и считавшимся изжившими себя. Единственным шагом в этом направлении, предпринятом в самом низовом звене, можно считать то, что с объявлением очередного осеннего призыва 1940 г. наркомом обороны Маршалом Советского Союза С.К. Тимошенко была определена квота в 3–4 % в полковых школах для нерусских военнослужащих с целью подготовки младших командиров[1315]. Также предпринимались усилия для откомандирования младших командиров среднеазиатских национальностей в наиболее нуждавшиеся в них округа (прежде всего в КОВО). Однако эти возможности были крайне ограничены – таких специалистов везде не хватало. Например, в Калининском военном округе, которому было приказано откомандировать в КОВО младших командиров по национальности узбеков, таджиков и казахов, таковых нашлось лишь 34 человека. Часть из них оказалась танкистами, и заменить их было некем[1316].

В целом нами не выявлено никаких специальных мероприятий по перераспределению командиров и политработников-националов в воинские части с большим количеством нерусских красноармейцев. Также в предвоенный период не было предпринято попытки оценить количество и качество комначсостава, владеющего языками народов СССР. Об этом можно судить по тому, что, когда на рубеже 1940-1941 гг. во всех военных округах прошел полный переучет комначсостава запаса (приказ НКО № 0325 от 19 ноября 1940 г.), среди задач этого мероприятия выяснения национальных и языковых характеристик контингента не предусматривалось, в том числе в военных округах, полностью или частично дислоцировавшихся на территории союзных республик (САВО, ЗакВО, ПриВО)[1317]. Планировавшиеся на лагерный период 1941 г. (лето – осень) учебные 45–90-дневные сборы комначсостава и приписного состава 108 стрелковых дивизий и других частей и учреждений (всего должно было быть привлечено 975,9 тыс. человек) также не предусматривали учета национально-языковых особенностей запасных контингентов при комплектовании частей и организации военной подготовки[1318]. Таким образом, на рубеже 1930–1940-х гг., с расформированием национальных частей, прекращением специальной подготовки национальных кадров, переходом на экстерриториальное комплектование войск при одновременном многократном увеличении призыва в национальных регионах СССР, возник острый дисбаланс между рядовым и командно-начальствующим составом нерусской национальности.

* * *