Национальный состав Красной армии

Несмотря на определенные успехи в реализации программы нацформирований, на рубеже 1920–1930-х гг. наметилось принципиальное отставание программы от перспективного плана развития РККА. Более того, ее реализация в силу своей затратности мешала развитию других родов войск. Уже в марте 1927 г. Главное управление РККА высказывало мнение о том, что осуществление программы национальных формирований требует увеличения бюджетной нормы Красной армии либо перераспределения средств за счет других родов войск, в том числе технических – авиации, артиллерии, бронетанковых частей[631]. На технические рода войск в развитии РККА делался главный упор. В 1929 г. постановлением ЦК ВКП(б) от 15 июля «О состоянии обороны СССР» был намечен пятилетний курс развития Красной армии, направленный на ее «качественное усиление» вместо «количественного расширения». Особый акцент делался на планируемое многократное наращивание и усовершенствование военной техники и вооружений и развитие технических родов войск[632]. На этом фоне, как отмечалось в подготовленном в середине 1929 г. для Политбюро ЦК ВКП(б) отчетном докладе РВС СССР за период с мая 1927 по июнь 1929 г., «нацформирования на данном этапе вступили в противоречие с технизацией армии», поскольку необходимого числа подготовленных в техническом отношении кадров воспитать пока не удавалось[633]. В докладе отмечалось, что в рамках существующего лимита численности Красной армии без сокращения других войск завершить плановое строительство национальных частей не удастся. Поэтому РВС СССР фактически предлагал остановиться на достигнутой к середине 1929 г. численности национальных частей (34 054 человека), настаивая на том, что «дальнейшее развертывание плана нацформирований в данный момент ни в какой мере нельзя форсировать»[634]. Известно, что в это время списочная численность РККА составляла 628 472 человека[635]. Таким образом, списочная численность национальных частей достигла лишь 5,6 % от списочной численности РККА, вместо заявленных во второй пятилетней программе 8 %.

По данным отдела статистики ГУ РККА, на 1 января 1930 г. в национальных частях числилось 2826 лиц комначсостава, 6725 младших командиров и начальников и 25 388 рядовых красноармейцев, а всего – 34 939 человек[636].

Таким образом, уже на рубеже 1920–1930-х гг. национальные формирования постепенно утрачивают перспективу занять важное место в структуре Красной армии и начинают восприниматься обузой. Однако они еще не в полной мере утратили свое политическое значение. К тому же они были незаменимы в качестве института, позволявшего обучить военной специальности массы военнообязанных нерусской национальности, что было важно с точки зрения накопления военнообученного запаса в национальных регионах.

Именно этим обстоятельством объясняется не только продолжение развития нацформирований по пятилетней программе, но и продолжение практики концентраций, само существование которой подчеркивало несовершенство и несбалансированность системы национального строительства в РККА. Концентрации продолжались, даже несмотря на требования наркома по военным и морским делам придерживаться утвержденного в 1927 г. обновленного плана строительства нацформирований. К ним прибегали вынужденно, в связи с языковым барьером у новобранцев из национальных регионов, поэтому серьезной борьбы с ними не велось. Более того, благодаря тому, что с 1928 г. обязательный призыв, хотя и в ограниченном масштабе, был распространен на все народы СССР, с рубежа 1920–1930-х гг. практика концентраций получила новый толчок. Поток нерусских новобранцев в армию существенно возрос. Штаты национальных частей уже не удовлетворяли размерам этого потока. Например, в СКВО в 1932 г. по результатам призыва молодежи 1910 г. рождения в единственную в округе национальную часть – Кавполк горских национальностей Северного Кавказа – было зачислено 309 представителей горских национальностей Северного Кавказа и еще 155 – в национальную кавшколу. В то же время еще 638 горцев отправились служить в самые различные части округа – как в мелких национальных подразделениях, так и в обычных номерных частях. В отчете ПУ СКВО о призыве 1932 г. отмечалось как «обыкновенная» практика, что «обрусевшие горцы, жители городов и русских районов, которые хорошо знают русский язык, привыкли к условиям быта русских населенных пунктов… направлялись в части военкоматами наравне с прочими призывниками»[637].

Таким образом, в начале 1930-х гг. комплектование частей Красной армии новобранцами нерусской национальности, чей приток в войска возрос, проходило по трем направлениям:

– национальные части;

– смешанное комплектование без учета национальности;

– неотдельные национальные подразделения, созданные в порядке концентраций.