Нацистская оккупация и коллаборационизм в России, 1941–1944

Немецкие пропагандистские службы получили от Й. Геббельса указание насчет того, что в качестве религиозной программы достаточно обещания «свободы исповедания любой религии» и «защиты религиозных обрядов». «Это особенно важно, — отмечал рейхсминистр, — по отношению к исламским народам. При этом не надо ничего говорить об оставлении неприкосновенной современной церковной организации»⁹³.

В этих условиях в Крыму и на Северном Кавказе оккупанты активно заигрывали с представителями мусульманского духовенства. Так, в Симферополе было создано при националистическом татарском комитете центральное религиозное управление, которое ведало всеми городскими и сельскими мечетями. В начале 1943 года оно провело так называемую аттестацию служителей мусульманской церкви с выдачей им специальных удостоверений на право служения.

По всему Крыму была создана сеть религиозных школ. Руководство ими осуществляло центральное управление. Оно же вырабатывало для этих школ спецпрограммы. Кроме этого, в обычных школах было введено преподавание религии.

Татарские комитеты и управление города Бахчисарая в день рождения Гитлера организовали шествие к могилам погибших немецких солдат для приведения их в порядок и возложения цветов.

Также в день рождения Гитлера бахчисарайское духовенство в ханском дворце организовало большой намаз. Хатип мечети выступил с проповедью, в которой призывал всех усилить борьбу с большевиками. Город в этот день был чист и украшен. В Бахчисарае состоялось большое совещание духовенства, интеллигенции, кустарей и др., на котором с речью на татарском языке выступил немецкий офицер Брунс на тему «Наша победа — ваше освобождение»⁹⁴.

В ходе немецкого наступления на Северном Кавказе летом 1942 года, представители исламского духовенства этого региона провозгласили Гитлера «великим имамом» Кавказа. В ответ на это командующий 1-й танковой армией вермахта генерал Э. Макензен принял ислам⁹⁵.

20 августа 1942 года вышел немецкий военный приказ об организации на Северном Кавказе Временного епархиального церковного управления и о назначении его председателем священника О. Н. Польского. Это произошло через две недели после захвата немцами Ставрополя. Перед новой епархией ортскомендантура поставила следующие задачи: восстановление церквей в городе и крае, учреждение семи благочинных округов, создание 60 новых приходов, запрещение сект, взятие твердого курса на полное снятие раскола между «тихоновцами» и «обновленцами»⁹⁶.

При этом, поощряя сепаратизм, нацисты способствовали тому, что на Северном Кавказе активизировали свою работу украинские националисты. В 1942 году русские епископаты Таганрогский и Ростовский вошли в состав Украинской автономной церкви. В Ростове-на-Дону, где к началу войны оставалась только одна действующая церковь, теперь было открыто восемь церквей⁹⁷.

В Ворошиловске (ныне Ставрополь) до войны действовал всего один небольшой Успенский храм, находившийся на кладбище. В первые недели оккупации с согласия немецких властей городской управой были открыты еще две церкви — Крестовоздвиженская и Вознесенская, а затем и церковь Апостола Андрея Первозданного. Правда, последняя по настоянию румынских солдат православного вероисповедания. Из музея атеизма во вновь открывшиеся храмы были переданы иконы и церковные облачения.

В то же время ортскомендатуры вели тщательный подсчет наличных церковных ценностей и поступавших от населения средств на восстановление храмов. Нацисты собирали, систематизировали, составляли подробные картотеки на церкви, церковную утварь, вели досье на священнослужителей. В этих условиях, по воспоминаниям ставропольчан, переживших оккупацию, многие люди, ходившие в церкви, молили Бога изгнать оккупантов с русской земли, просили о заступничестве и помощи⁹⁸.

Заигрывая со всеми конфессиями, имевшими своих представителей на Северном Кавказе, нацисты провозгласили, что теперь каждый народ может вспомнить свою историческую религию. Для этого во всех без исключения учебных заведениях началось «углубленное изучение» христианского (православного), мусульманского и даже буддистского (в Калмыкии) учения⁹⁹.

Но серьезных результатов в церковном строительстве на юге России оккупанты не достигли. Это можно объяснить как относительно кратковременным периодом нацистской оккупации этих территорий, так и заметной активизацией в 1942 году патриотической, антифашистской деятельности Русской Православной Церкви.

Московский митрополит Сергий ещё 22 июня 1941 года призвал верующих встать на защиту своей Родины от немецких поработителей. В своем втором послании, датированном 14 октября 1941 года, он с возмущением писал о сотрудничестве русского духовенства на оккупированной территории с немцами и грозил подобным отступникам церковным судом¹⁰⁰.