Нацистская оккупация и коллаборационизм в России, 1941–1944

Однако экзарх Сергий убеждал немцев в том, что необходимо признать избрание патриарха и использовать его в антибольшевистской пропаганде: допущение патриарха, возрождение Церкви, мол, является доказательством полного банкротства коммунизма¹⁰⁶.

Приступить официально к исполнению своих патриотических обязанностей Русская Православная Церковь смогла лишь слета 1943 года (исключение составили проводившиеся с 1941 года сборы в фонд обороны).

Всё это позволило силам сопротивления ещё активнее идти на связь с честным духовенством. Его можно разделить на следующие категории:

1. Священнослужители, активно помогавшие партизанам. Используя свой сан и определённое доверие со стороны оккупантов, они осуществляли разведывательные и террористические акции.

2. Священнослужители, оказывавшие содействие в области агитации и пропаганды: распространяли в церквях советские листовки и газеты, вели патриотические проповеди.

3. Священнослужители, предоставившие свои средства в фонд обороны. Последних было более половины от общего числа служителей культа¹⁰⁷.

Практически одновременно с активизацией деятельности Православной Церкви в Советском Союзе на оккупированной территории России шёл процесс становления Русской освободительной армии под командованием генерал-лейтенанта А. А. Власова.

В конце 1942 года, во время своей поездки по оккупированным районам России, генерал А. А. Власов встретился с митрополитом Рижским Сергием. Последний выдвинул идею о необходимости создания в занятых немцами областях Святейшего Синода во главе с одним из иерархов Русской Православной Церкви. Сергий выражал опасения из-за активизации эмигрантов-карловчан (Русская зарубежная Православная Церковь). Он отмечал, что карловчане, давно оторвавшись от российской действительности, в работе с населением обнаружили свою полную непригодность и зависимость от немецких властей. Власов в беседе с экзархом Сергием заявил, что он считает: «Религия — личное дело каждого русского человека. Религия должна быть свободной. Верить — дело личной совести каждого»¹⁰⁸. Через несколько дней во Пскове во время выступления перед горожанами им было сказано: «Нет ничего прекраснее обрядов Православной Церкви. За две тысячи лет христианство сделало так много хорошего для нашего многострадального отечества»¹⁰⁹. В августе 1943 года во время встречи с клиром Стругокрасненского района Власов заявил о необходимости создания института полковых священников в РОА¹¹⁰.

Активная деятельность с двух сторон привела к расколу духовенства. Это наиболее ярко проявилось в вопросе отлучения от церкви и проклятии московского митрополита Сергия рижским митрополитом Сергием. Большая часть духовенства отказалась это делать, заявив, что «Митрополит Московский есть патриот Русской Православной Церкви. Помолимся Богу за его здоровье»¹¹¹.

Деятельность сторонников московского патриарха изображалась оккупационной прессой как предательство и подлое забвение того, что большевики сделали с церковью за годы своей власти. Сбор пожертвований в фонд обороны назывался «утончённым обиранием трудящихся». Несмотря на все это многие священники активно помогали советскому сопротивлению. Лишь в районе, где находилась 5 партизанская бригада, действовавшая на территории Ленинградской области в основном через церковь, население добровольно сдало 1200 тысяч рублей на танковую колонну для Красной Армии¹¹².

С лета 1943 года Ленинградский штаб партизанского движения наладил поставку литературы издательского отдела Русской Православной Церкви в тыл врага. Доставлялись первые номера журнала Московской патриархии и воззвания к населению, подписанные иерархами Православной Церкви, в том числе митрополита ленинградского Алексия¹¹³.

Все распространявшиеся печатные материалы можно разделить на две основные части.

В материалах первой категории верующие оккупированных районов призывались на борьбу с врагом. В посланиях к пастырям и пастве говорилось о благословении Русской Православной Церковью «подвига ратного» и «вере, что Господь сил с Вами в этой священной борьбе, что этому благородному порыву он подаёт свою дивную помощь и силу… Мир нельзя иметь без помощи военной. Этому подтверждение вся история России и её святителей». В листовках Ленинградской митрополии говорилось о том, что первейший долг каждого православного христианина всеми силами помогать партизанам бороться с врагом за веру, свободу, за честь Родины. Целью войны называлось благословленное Святым Александром Невским и Святым Сергием Радонежским избавление от впавшего в кровавое безумие насильника и ненавистника славянства¹¹⁴.

Во второй группе прокламаций говорилось об отлучении от церкви всех верующих и лишении сана епископов и клириков, сотрудничающих с фашистами. Особым грехом называлось предательство партизан и подпольщиков, жертвующих собой за Родину. За это преступление отступникам уготавливалась участь Искариота. «Как Иуда погубил свою душу — телом он понёс исключительное наказание ещё здесь, на земле»¹¹⁵.