Нацизм на оккупированных территориях Советского Союза

Исторические документы помогают составить портрет «травниковца», служившего в Треблинке: русский, украинец, немец из России или поляк (хотя в воспоминаниях узников их всех называют обобщающим словом «украинцы»); 20–35 лет; образование – 5–7 классов (по документам от 2 до 9); как правило, женат и имеет детей; до войны работал в колхозе или был чернорабочим (хотя «попадались» среди вахманов и инженеры и даже солисты московских театров); беспартийный (с. 94, 100–102). Что заставляло этих людей идти на предательство? Жажда жизни? Желание воссоединиться с семьей? Неприятие советской власти? В статье этот вопрос не проясняется.

В этой же части книги подробно описывается круг обязанностей вахманов: непосредственная охрана лагеря, разгрузка вагонов с обреченными на смерть, обслуживание лазарета (где убивали тех, кто был не в состоянии самостоятельно дойти до газовой камеры) и газовых камер. Еще одной непременной обязанностью вахмана было мародерство и участие в коррупционных схемах. Вахман не мог убить заключенного без приказа, но и уклоняться от расстрелов тоже не дозволялось (с. 90). За усердие в работе вахман мог получить повышение по званию, благодарность, медаль, отпуск домой (если семья проживала на оккупированной территории) и даже экскурсию в Германию (с. 92, 116). Некоторых на месте службы навещали жены, а своим маленьким детям они посылали фотографии в вахманской форме с трогательными надписями (с. 92–93).

Представляет интерес рассказ о случаях побега вахманов из лагеря смерти. Большинство из них не раскаялись (хотя были и такие), а просто хотели спасти жизнь и уйти от возмездия. Правда, запуганные немцами местные жители зачастую выдавали их, так же как и сбежавших евреев (с. 94). В этом случае судьба их была незавидна – их показательно расстреливали для устрашения других вахманов. Однако побеги не прекращались (с. 95).

Характерно, что жизнь в лагере смерти не прекратилась и после его уничтожения. На его месте был построен кирпичный дом (а остальная территория вспахана и засеяна люпинами), в котором оставались жить и охранять территорию цугвахманы СС О. Штребель, А. Егерь и обервахман СС Н. Демидюк. Штребель привез в Треблинку свою семью. Семья Демидюка, за которой он специально ездил в Житомирскую область, переехать отказалась, тогда он женился на польке. Потрясает воображение «идиллическая картина» детей, играющих в песке, смешанном с пеплом, где попадаются останки человеческих костей, в облаке тошнотворного запаха разлагающихся тел… (с. 97).

Из 240 вахманов, служивших в Треблинке в разное время, 45 были приговорены к высшей мере наказания (приговор приведен в исполнение), большинство из остальных были также найдены и приговорены к длительным срокам заключения (до 25 лет), однако в 1955–1956 гг. многие были амнистированы и вышли на свободу. Некоторые так и не были найдены, другие нашли убежище в США, ФРГ, Австралии (с. 97–98).

В своей статье автор поднимает важный вопрос о перешедших на сторону врага предателях, цене сохранения собственной жизни и пределах человеческой приспособляемости.

Независимый исследователь С.В. Романов вступает в полемику с отрицателями Холокоста и опровергает их «аргументы», призванные преуменьшить масштаб нацистских злодеяний в Треблинке.

Споры с отрицателями Холокоста имеют долгую историю. Началась она фактически сразу же после завершения Второй мировой войны (Альтман, 2001), а ее истоки следует искать еще раньше – с «Операции 1005» (Sonderaktion, 1005, 1942–1944 гг.), в ходе которой немцы и их союзники, стремясь скрыть свои преступления, уничтожали следы массовых захоронений в лагерях смерти. Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН № 60/7 от 01.11.05 и 61/255 от 26.01.2007 отвергают и осуждают любое полное или частичное отрицание Холокоста как исторического события. В ряде стран публичное отрицание Холокоста является противозаконным (Капинус, Додонов, 2007: 76–85).

Автор статьи последовательно рассматривает и опровергает ключевые «доводы» отрицателей: документы – фальшивки, показания преступников выбиты под пытками, бывшие заключенные откровенно врут, данные эксгумаций искажены. Данная статья посвящена именно треблинскому «эпизоду» противостояния историков и «ревизионистов». Причем отмечается, что за лагеря «Операции Рейнхард» (Белжец, Собибор, Треблинка) последние «взялись» относительно недавно – примерно с начала 2000-х гг. (до этого их внимание было сосредоточенно преимущественно на лагерном комплексе Аушвиц (Освенцим)) (с. 126).

Отмечается, что современные «ревизионисты» не стремятся отстаивать свою правоту на научных площадках (конференциях историков, на страницах специализированных журналов и т. п.), а обращаются к методам визуальной пропаганды на просторах интернета, зачастую носящей чисто декларативный и анонимный (!) характер (с. 126).