Нацизм на оккупированных территориях Советского Союза

В заключительный раздел помещен комплекс документов, который в августе – октябре 1944 г. был создан советскими следственными органами. Это свидетельские показания бывших узников Треблинки, протоколы допросов местных жителей, являвшихся вольнонаемными работниками лагеря, акты эксгумации, протоколы следственных органов и другие материалы. По этим документам можно судить о масштабе нацистских преступлений в лагере смерти Треблинка. Интересно отметить факт, что у людей, сумевших выжить в Треблинке и впоследствии давших показания, уровень образования составлял 4–7 классов. Кроме того, они показывают роль местного населения в работе лагеря. Отдельное внимание уделяется характеристике администрации лагеря, в том числе вахманов-«травниковцев», преимущественно выходцев из СССР. Составители сборника отмечают определенную «политизацию» некоторых документов, в том числе Проекта сообщения Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников «Об умерщвлении немцами в треблинском концентрационном лагере № 2 в Польше граждан Соединенных Штатов Америки, Великобритании, СССР, Польши, Франции, Чехословакии, Болгарии и других стран». Советским следственным органам важно было «представить Треблинку в качестве общеевропейской трагедии, а содержательно акцент был сделан на гражданах из США и Великобритании. Впрочем, их этническое происхождение не замалчивалось» (с. 441).

Удивительно, но в какой-то момент знакомства с книгой начинает казаться, что узникам лагеря смерти еще «повезло» – их убивали в газовых камерах или расстреливали почти сразу после прибытия. Заключенных же трудового лагеря за неповиновение или неспособность к работе забивали деревянными молотками, топорами, лопатами и другими «подручными предметами» (с. 447), многие в трудовом лагере умирали от голода (с. 443), при этом «питание» в трудовом лагере было гораздо хуже, чем в лагере смерти за счет того, что последние (из числа работавших на обслуживании лагеря) могли «поживиться» тем, что привозили с собой смертники (не догадывавшиеся или не желающие верить в свою участь) в прибывавших эшелонах (с. 216).

Издание снабжено иллюстрациями на 16 страницах: портреты узников и детей погибших, «рабочие моменты» деятельности комиссии по расследованию треблинских преступлений, фотографии территории лагеря 1944 г., планы газовых камер, фотографии современного мемориала на месте лагеря смерти 2007 г.

Вместе с тем можно отметить ряд недоработок и вопросов, оставшихся без внимания.

За скобками исследования остается вопрос, почему большинство лагерей было расположено на территории Польши. Конечно, эта тема находится за рамками данной работы. Но для неподготовленного читателя хорошо было бы дать некоторые пояснения.

Сборник посвящен лагерю смерти Треблинка-2. Документальные материалы о трудовом лагере Треблинка-1 размещены в третьем разделе книги. Вместе с тем было бы не лишне дать хотя бы обзорную характеристику трудового лагеря в Треблинке, прояснить вопрос о том, насколько самостоятельно друг от друга они функционировали, то есть были ли эти два лагеря частью одной системы (как два филиала одного предприятия). В сборнике оговаривается, что Треблинка-2 не являлась классическим эсэсовским концлагерем (с. 18) и что два лагеря функционировали независимо друг от друга (с. 14). Однако в опубликованных в сборнике документальных источниках приводятся сведения о прибытии эшелонов смертников, в том числе и из первой Треблинки. Так что более детальные разъяснения помогли бы читателю разобраться с вопросом.

В статье, посвященной вахманам-«травниковцам», представлены их «портреты», а также приводится попытка проанализировать причины, по которым они совершали побеги, несмотря на возможные «серьезные» наказания. Вместе с тем было бы интересно проанализировать и причины, заставлявшие этих людей «идти в предатели». Только лишь в жажде жизни дело? Здесь важно было бы прояснить, как нацисты манипулировали этническими, социальными, политическими и религиозными противоречиями между евреями и населением оккупированных территорий Советского Союза, в какой мере коллаборационисты действительно воспринимали антисемитскую и националистическую риторику гитлеровцев.

Конечно, почти 700-страничный объем книги не позволял внести в нее «лишний» иллюстративный материал, но было бы неплохо показать, например, портреты узников в сравнении с эсэсовцами – администрацией лагеря и предателями вахманами-«травниковцами».