Натуральное RPG (СИ)

— Когда же ты на это намекала? — удивился Ловкач.

— Когда предложила тебе ночью прыгнуть с сорока метров в ледяную воду с движущегося корабля? — предположила я.

— Постой-ка! — поднял руку он. — Я всё понял! Я слишком тороплю события! Сначала ты должна изображать из себя девушку, которая почти стала такой же каменной, как окружающий её мир, хотя где-то глубоко внутри ты такая же настоящая, как я! А уже потом я растоплю твоё сердце — и вот тогда мы будем звонко хохотать и показывать миру, насколько мы с тобой простые и настоящие, а наши нежные чувства друг к другу будут столь сильны и прекрасны, что все вокруг будут мечтать полюбить кого-то так же сильно!

— Дай-ка мне револьвер, пожалуйста, — праздным тоном попросила я.

— Ну уж нет! — помотал головой он. — Ты меня застрелишь! Мы же ещё не дошли до стадии совместного смеха! Давай так: мы отправимся на нижние палубы, где живут простые работяги, и я покажу тебе настоящую жизнь, а не эту пластиковую, которой привыкли жить богачи, нацепив на себя серьёзные лица!

— Что-то не очень хочется, — с сомнением ответила я. Но Ловкач уже схватил меня за руку и увлёк за собой.

Мы спустились на несколько уровней ниже и по узким коридорам добежали до неприметной тёмно-синей двери с табличкой «Только для персонала».

— Добро пожаловать в настоящий мир! — улыбнулся Ловкач и открыл дверь.

Не могу сказать, что этот мир стал для меня открытием, — примерно так я себе его и представляла: пьяные матросы блюют друг на друга. Некоторые уже спят. Некоторые обоссались во сне. Те, кто ещё не отрубился, дерутся или играют в карты, громко матерясь. В воздухе стоят запахи дерьма, мочи, пота, табака и алкоголя.

— Давай танцевать! — радостно прокричал Ловкач и схватил меня за руки. — Микола, врубай музыку!

«Где бы я ни был, ты знаешь: все танцуют локтями», — заорала хриплая портативная колонка.

— Пиздец… — обречённо покачала головой я.

Внезапно в каюту ворвался какой-то взбудораженный моряк. Он растолкал всех и, пробравшись в самый центр помещения, забрался на стол. Будучи явно подвыпившим, он просто стоял, покачиваясь из стороны в сторону.

— Нахуя ты сюда залез? — спросил кто-то из толпы.

— Я… эм… — Морячок задумчиво почесал репу. — Чё-то забыл уже, пока бежал…

— Так слезай тогда нахуй! — предложил другой морячок, сидевший с картами в руке за столом, на который залез забывчивый морячок. — Мы тут в маджонг играем!

— А маджонг — это не карточная игра! — заявил морячок, стоявший на столе.

— А мне похуй! — ответил морячок с картами. — Уёбывай, я тебе говорю! Играть мешаешь!

— Ну ладно, — грустно согласился забывчивый морячок и уже наклонился, чтобы ёбнуться со стола головой вперёд, как вдруг его озарило: — О! Вспомнил! Ребята! Там такое! Вы просто охуеете! — Он показал пальцем на дверь, ведущую в коридор.

В этот момент раздался низкий гудок.

Все мы быстро высыпали в коридор и побежали на палубу, а там действительно охуели: в какой-то сотне метров от борта нашего корабля, покачиваясь в тумане, стоял ещё один — ничуть не меньшего размера, но весь проржавевший, с тёмными иллюминаторами. Это был настоящий корабль-призрак.

Глава тридцать третья. И позвонит, и напишет, если ты та, кем он дышит

Глава тридцать третья. И позвонит, и напишет, если ты та, кем он дышит

Все пассажиры корабля собрались на верхней палубе, фотографировались на фоне корабля-призрака, записывали сторис в Инстаграм и шушукались.

— Дамы и господа! — прогремел усиленный рупором голос капитана — плотного мужчины с густой белой бородой и в белом мундире. — Морские правила предписывают в случае встречи с судном, терпящим бедствие, оказать любую посильную помощь его экипажу. Но я с прискорбием вынужден сообщить, что в данном случае для оказания помощи придётся перейти на борт терпящего бедствие судна, так как на наши многочисленные призывы никто не откликнулся, а это действие я вынужден признать непосильным. — Капитан прокашлялся и продолжил: — Как следствие, неоказание помощи экипажу терпящего бедствия судна не будет расцениваться как неисполнение морских правил ввиду непосильности их исполнения. Иными словами, у вас есть ещё пять минут, чтобы сделать фотографии, а потом мы поспешно уплывём из этого проклятого места.

— Постойте! — остановила я уже вознамерившегося уйти капитана. — Я не совсем поняла, что значит «ввиду непосильности их исполнения». Почему переход на терпящее бедствие судно вы считаете непосильным?

— Потому что нам пиздецки страшно, мэм, — признался капитан. — Да вы сами видите этот корабль. Это же кромешный ужас! Он словно высасывает из тебя душу, если слишком долго на него смотришь…

— Но это ваша обязанность! — возмутилась я. — Там могут быть люди, и они нуждаются в помощи!