Натуральный обмен

— Отчего же, — снова искривление губ в подобии улыбки, — напротив. Во-первых, вы не испугались и продолжали вести себя достойно перед лицом смерти. Во-вторых, мне доложили, как именно вы оказались с той самой веревкой на шее: Дамиан шантажировал вас, угрожая убить маленькую рабыню. Вы могли бы попытаться сбежать, но вы сдались.

— И далеко бы я убежал? — отозвался я. — Ваши солдаты обезвреживали людей принца, и вы должны быть прекрасно осведомлены, что деревня была окружена.

— Но вы об этом не знали.

— Не нужно владеть подтвержденной информацией, чтобы знать, — возразил я. — И не нужно быть гением, чтобы понимать, что я бы в любом случае не смог сбежать из той деревни.

— И вы решили умереть с честью? — зачем-то уточнил Георг.

Я пожал плечами.

— Что-то вроде того. Во всяком случае, я не хотел, чтобы с девочкой что-то случилось.

— Она рабыня, — напомнил император.

— Она ребенок.

— Значит, вы так к этому относитесь, — задумчиво произнес Георг, словно поставил в уме «галочку». — Хорошо, — в его глазах вдруг зажегся нехороший блеск, — но удовлетворите мое любопытство. Если бы вы точно знали, что сможете уйти ценой жизни той девочки, вы бы ушли?

А ведь правда, ушел бы?

Я все еще не понимал, к чему он клонил. И чего вообще хотел добиться своими вопросами? А еще важнее: каких ответов ждал от меня?

— Да, — ответил я, больше сам себе, чем императору. — Моя жизнь не принадлежит мне, и если бы я действительно, как вы сказали, ТОЧНО знал, что выберусь из той неприятной ситуации и вернусь домой, пожертвовав жизнью девочки, да, я бы так и сделал.

Наверное, только озвучив это, я понял, что я бы на самом деле так и поступил. Мне сделалось тошно. И в глубине души я возблагодарил Дамиана, что такого выбора он мне не оставил.

— Вы побледнели, — заметил император. Черт бы побрал его наблюдательность.

— Разговоры об убийстве детей не придают мне румянца, — ответил я резче, чем следовало по этикету, но Георг, казалось, совсем не обратил внимания на мою грубость.

— Да, — сказал он задумчиво, — вы именно такой, каким я вас себе и представлял. А это существенно упрощает дело и означает, что мне бессмысленно тянуть время и ходить вокруг да около. Я только еще раз убедился — вы тот, кого я искал.

Его голос прозвучал многообещающе, и мне это совсем не понравилось. Несмотря на то, что император, вроде как, был настроен ко мне доброжелательно, меня не обманула ни лесть в мой адрес, ни его улыбки. Этот человек привык не просто управлять империей, он привык повелевать, вершить судьбы людей. Сколько он уже на троне? Около полувека. За это время Георг настолько привык к тому, что его слово закон во всем, что, кажется, ему и в голову не приходило, что у других тоже может быть собственное мнение и планы на свою же жизнь. А сейчас старый император смотрел на меня с таким видом, с каким смотрят на шахматную фигуру, размышляя, куда именно ее поставить на доске.

— Вам не кажется, что пришло время объяснить? — прямо сказал я. Пускай, я осознавал, что не в моих интересах портить отношения с могущественным стариком, но его плотоядный взгляд, направленный на меня, начинал по-настоящему раздражать, я отвык быть бессловесной куклой, и мне нужны были объяснения.

— Пожалуй, — согласился император. — Вы этого заслуживаете.

— Я весь внимание.

Тем не менее раскрывать карты Георг не торопился.

— Может быть, вина? — гостеприимно предложил он, уже протягивая руку к звонку для вызова слуги.

— Не стоит, предпочитаю ясную голову.

Рука императора замерла в воздухе, а в глазах мелькнуло удивление. Еще бы, он не привык, чтобы ему отказывали. Вообще, у меня создавалось впечатление, что он продумал этот разговор до мельчайших подробностей, в том числе и мои реплики. Отказ от вина явно не соответствовал сценарию.

Георг нахмурился, но вернул руку на подлокотник.

— Что ж, как пожелаете, — согласился он, хотя неудовольствие в его голосе прозвучало отчетливо.

— Итак, я слушаю, — напомнил я, оставаясь предельно серьезным.

Император снова смерил меня взглядом. Похоже, моя настырность тоже не соответствовала «Великому плану».

— Хорошо, — он медленно кивнул. — Буду говорить прямо, — мне захотелось закатить глаза: ну, наконец-то! — Я стар, очень стар, и я понимаю, что не вечен. Мне нужна крепкая рука, которая возьмет на себя управление империей после моей смерти.

Твердая ли рука у Дамиана, кто его знает, но тяжелая — это точно, на себе проверил.

Император тем временем продолжал:

— Этот человек должен обладать исключительными личностными качествами. Он должен уметь казнить виноватых, но при этом защищать невинных, быть жестким, но не жестоким, уметь жертвовать и приносить в жертву, если этого требуют интересы государства. Кроме того, этот человек должен пользоваться уважением людей, быть гибким и уметь подстраиваться под те или иные обстоятельства, не бояться перемен и сам быть их источником. Тот, кого не сломить угрозами и запугиванием, человек, не боящийся смерти и способный рассмеяться в лицо своему убийце...