Натуральный обмен

Таким людям не отказывают, но врать и изворачиваться с ними еще опаснее. И я решил принять одну единственную тактику — быть честным, и возможно, тогда случится чудо, и нам удастся прийти к взаимопониманию.

Георг молчал целую бесконечную минуту, глядя на меня в упор и, словно, пытаясь удостовериться, серьезен ли я в своем ответе.

Последствия моих слов могли быть самыми непредсказуемыми, от объявления войны Карадене до немедленного убийства меня самого за нанесение личного оскорбления. Но согласиться я не мог. Отказаться от своих принципов и стать марионеткой властного старика только потому, что я чем-то ему приглянулся? Как выбрать меньшее из зол для моего королевства: быть втянутым в войну или просто быть отданным Союзу Правобережья без боя, чтобы потом королевство накрыла кровавая волна восстаний?

— И вы не боитесь этих последствий? — наконец, спросил Георг, словно прочтя мои собственные мысли.

Взгляд я не отводил. О да, таким людям не отказывают...

— До ужаса, — признался я.

— Мне показалось, вы ничего не боитесь, — удивился монарх, по-прежнему удерживая контакт глаза в глаза.

— Вы ошиблись. Есть много вещей, которых я боюсь.

— Например, войны с Союзом Правобережья?

Он все еще меня проверял, в этом я не сомневался, вот только еще не разобрался зачем. Хотел, чтобы я передумал, или просто решил напугать до такой степени, чтобы я проклял тот день, когда появился на свет?

— Я боюсь любой войны, в которую может быть втянут мой народ, — ответил я чистую правду.

— Вы любите свое королевство, — на этот раз в голосе Георга не было вопросительной интонации.

— Люблю, — кивнул я и добавил: — Недавно научился любить.

— Что вы имеете в виду? — кажется, мне снова удалось удивить старого властелина, а это уже пусть маленький, но путь к успеху.

— А то, — охотно пояснил я, — что еще два года назад мне и дела не было до Карадены и ее проблем. Я думал лишь о себе, а королевством управляли министры, и меня это устраивало.

— И что же произошло? — император проявлял искренний интерес к моим словам, а это давало мне шанс.

Итак, раз уж я решил быть искренним, что же на самом деле со мной произошло? Просто однажды меня выломало изнутри, и я больше не стал прежним.

— Со мной произошла Багряная Карадена, о событиях в которой вы наслышаны, — подумав, ответил я. — Мне пришлось выбирать, и я сделал свой выбор.

— Насколько мне известно, наместник угрожал вашему другу?

Похоже, эта информация дошла до всех, правда, в искаженном виде.

— Совершенно верно, — спокойно ответил я, уже предполагая, что он скажет дальше.

— И вы разозлились и приказали казнить всех, кто был близок к наместнику.

На этот раз я не сдержал улыбки. Большей чуши придумать было нельзя.

— Это неправда, ваше величество. Эрвин и Лигурд предложили мне обменять жизнь Рейнела на власть над Багряной Караденой. И я мог принять их предложение, как сейчас ваше, и выйти сухим из воды, просто предать свой народ, чтобы спастись самому и защитить близкого мне человека.

— И вы?..

— И я отказался, — мой голос прозвенел металлом. — Я понял, что готов погибнуть сам и потерять друга, но не провинцию и населяющих ее людей. А когда делаешь выбор, уже не страшно.

— Но вам удалось победить, — напомнил Георг.

Я развел руками, признавая его правоту.

— Я рискнул. И мне повезло. Но я был готов к тем самым «последствиям». Так же, как и сейчас.

Снова повисло молчание, но теперь император смотрел на меня по-новому, будто пытаясь что-то во мне разглядеть.

— И зачем вы мне это рассказали? — спросил он через некоторое время.

— Не к тому, чтобы похвастаться, какой я везучий, если вы подумали об этом, — заверил я. — А к тому, что людям свойственно меняться и изменять свое мнение. И не мне судить, правы ли вы, отлучая Дамиана от трона, но, возможно, когда перед ним встанет выбор, как передо мной в Багряной Карадене, он сделает правильный.

— Он ведет себя... — начал император и оборвался, видимо, не находя достойного определения для поведения своего сына, а, может быть, понимая, что не стоит обсуждать это со мной.

— Он ведет себя как брошенный ребенок, единственная цель которого заслужить любовь родителей. Он просто не знает как.

Георг усмехнулся.

— Вы младше Дамиана на несколько лет, а говорите, будто старше на целую жизнь.

Я пожал плечами.

— Меня любили родители. Поэтому мне его жаль.

Император вновь впился в меня взглядом:

— А последствий ЭТИХ слов вы не боитесь?

— Что-то подсказывает, что поздно бояться, — Георг был прав, я зашел достаточно далеко в своих высказываниях на тему, мнение о которой у меня не спрашивали.

— Еще никому не удавалось удивить меня несколько раз за одну встречу, — задумчиво пробормотал император.

— Я просто пытался быть честным, — ответил я. Если бы он отдал приказ меня убить и закончить то, что начал его сын, я бы уже даже не удивился.

— Подкупающая честность — страшнейшее оружие.

— Я рад, что вы это оценили, — я прямо смотрел на императора, ожидая тех самых последствий, о которых мы уже столько говорили.

Император побарабанил пальцами по широкому подлокотнику, вид у него сделался задумчивым.