Научи любить

Высокое располагалось в предгорьях Кавказского хребта, много выше уровня моря. Местные селились именно тут. Здесь же находились школа, детские сады, поликлиника, почта, магазины, автобусная остановка.

Внизу, на узкой прибрежной полосе, стояло несколько десятков гостевых домов. Кафе и столовые работали только в сезон. Зимой жизнь внизу замирала.

Посёлок процветал благодаря туристам, которые не переводились здесь круглый год, благодаря двум ведомственным санаториям. В одном из них работал фуникулёр, который с комфортом спускал всех желающих прямо к пляжу. Чуть в стороне, за фруктовыми деревьями находилась пешая «козья» тропа, как мы её называли, которой пользовались местные. По ней мы детьми удирали от взрослых, чтобы тайно искупаться на море. Как же давно это было.

Припарковалась возле знакомой калитки и заглушила мотор. Несколько раз вдохнула-выдохнула, рассматривая свои ногти с идеальным маникюром, и вышла из машины, прикрыв ладонью глаза от яркого солнца. В полуденный зной все попрятались по домам. Вокруг было тихо, только раздавалось пение цикад.

Обошла несколько раз машину. Повертела в руках ключи. Я не была здесь с самых похорон мамы. Казалось совершенно немыслимым и невозможным находиться в этом доме без неё. В доме, где всё пропитано счастливым детством, её заботой и любовью. Но когда-то это придётся сделать.

Осторожно повернула ключик и открыла калитку. Сразу бросилось в глаза – у дома больше нет хозяйки. Крохотный огород захватили сорняки. Яблоня и хурма склонились под тяжестью урожая. Никому не нужные фрукты подгнивали на земле. Дорожка к крыльцу поросла травой.

Дом встретил ожидаемой тишиной. Распахнула окна, впуская внутрь свежий воздух. Нежно погладила кружевную салфеточку, связанную мамиными руками. Со стен на меня смотрели наши фотографии. Мама в молодости, такая красивая. Мама со мной на руках, гордая и счастливая. Я с Аидой и огромной надувной акулой на берегу моря. Я иду в первый класс, с пышными бантами размером с мою голову. Я в наряде выпускницы с красным аттестатом в руках. Мама держит на руках Максимку, ему на тот момент около годика.

Воспоминания обрушились, будто цунами. Я знала, что так и будет, и именно поэтому боялась и оттягивала момент возвращения в опустевший родительский дом. Конечно, я не справилась, слёзы катились по щекам нескончаемым потоком, когда снимала со стен рамки с фотографиями и нежно гладила каждую из них перед тем, как сложить в картонную коробку.

Мама, мамочка, как же я жалею, что не приезжала чаще. Если бы я только знала, что всё будет вот так. Если бы можно было всё вернуть. Если бы, если бы… Звук телефона заставил вздрогнуть. Глаза застилали слёзы, поэтому ответила, не глядя:

– Да?

– Еся? – услышав мой хриплый голос, Аида сразу почувствовала неладное. – Ты где? Уже приехала?

– Да, я здесь, в доме.

– Как ты? Хочешь, я подскочу?

– Нет, не надо, я в порядке.

– Слышу, что не в порядке. Заканчивай там поскорее и приезжай ко мне, я уху сварила, тесто на хачапур готово, ждёт тебя. Мальчишек разогнала по комнатам, одну освободила – твоя будет.

– Что ты, Аид, неудобно как-то.

– Неудобно на потолке спать, сама знаешь. Приезжай, иначе обижусь. Соскучилась же! – и отключилась.

Я вытерла слёзы, закрыла окна и дверь на ключ. Ну, всё, самое страшное позади. Зайти внутрь во второй раз будет легче.

***

Высокое, школа.

«Мерзость. Мерзость. Мерзость. Кругом мерзость.

Ничего святого у людей не осталось. Да и людьми-то их называть язык не поворачивается. Не люди, а грязь! Учить должны, подавать пример, а всё туда же. Похотливые грязные животные».

Из подсобки донеслось хихиканье и какая-то возня:

– Давид, хватит, – снова смех, девичий и звонкий, словно колокольчик. – Ну всё, всё, нас могут услышать. – В ответ раздалось невнятное мужское мычание. – Дождись вечера.

«Разврат прямо в школе! Стыд, позор, мерзость! Мир опять погряз в скверне. Пора очистить его. Снова».

Хлопнула дверь, и по пустому школьному коридору застучали каблучки. Вот она идёт, конечно. Юбка в облипку. Рыжие патлы распустила, словно проститутка. Остановилась на самом верху лестницы, копаясь с заколкой. Резко обернулась и заметила меня:

– И снова здравствуйте!

В следующий миг по этажу разнёсся женский крик, глухой звук удара, и всё стихло.

Высокое, городская больница.

Гаянэ.

Мерный писк аппаратуры, атмосфера больницы и запах лекарств никогда мне не нравились. Мы старались избегать врачей. Получалось.

Свой огород и дом, домашние овощи и фрукты, фермерские мясо и молочка от соседей, свежий воздух, море – всё играло на руку, позволяя оставаться здоровыми самим и растить здоровым сына. Но Леон всегда мечтал вырастить из Тиграна настоящего спортсмена. Получалось.

Вот только всё изменилось. Материнское сердце всегда чувствует неладное. Не знает точно, и часто его легко обмануть лаской и красивыми заверениями. Но оно всё равно чувствует. Вот и я подозревала: с сыном что-то происходит, с тех пор, как бросил школу после десятого класса.