Научи любить

Благотворительный вечер. Приятная музыка. Ловкие руки, ведущие в танце. Не такие сильные, как у Корфа. Не такие обжигающие, как его бешеный взгляд, не отпускающий весь вечер. И хотелось спрятаться, сбежать, но нельзя — ее выступление важно. Она поднялась на сцену, говорила что-то. Потом много пила, и в голове шумело от шампанского и коктейлей. Улыбалась, старательно избегая хищного прищура серых глаз. Любовно смотрела на сокурсника Мишу, не отказавшего ей в маленькой услуге. Он прекрасно подыгрывал. Но ему не противостоять Корфу. Поэтому ему удалось выкрасть ее: перекинул через плечо и увез в ночь. И двое его «бульдогов» остались на приеме караулить ее «жениха», чтобы она вела себя правильно. Она вела. И терпела тихое помешательство Корфа на грани безумия. Покорно принимала его крик, разорванную одежду, обвинения. И не обращала внимания, как хитрой крысой прокрадывалось в сознание прошлое. И как ее начинало потряхивать от давно забытых воспоминаний. А она лишь улыбалась полубезумно, по-прежнему молча и покорно принимая его уже далеко не тихое бешенство. И уже не видела, что остановило Корфа. Не чувствовала, как он прижал ее к себе, прошептал что-то. А потом ушел, оставив ее одну. Она не помнила, как провалилась в болезненный сон. Проснулась затемно, долго слонялась по квартире, не находя себе места. Позвонила Мише. Тот долго не брал трубку и она начала нервничать, что Корф убил его или покалечил. И когда она почти довела себя до безумия, Миша сонно ответил. И Катя едва не разревелась от облегчения. Оделась, хотела уйти, но ее тоже караулили. До утра.

А теперь она сидит и не может уйти, вспоминая все в мельчайших подробностях. Докуривает сигарету, сминает окурок о зажигалку. Подхватывает чемодан и, оставив ключи на кровати, уходит, захлопнув за собой дверь.

Сразу на работу. Связывается с нотариусом, готовит документы на продажу салона. И начинает поиски покупателя. К обеду, измотанная переговорами и отказами, выходит подышать свежим осенним воздухом.

Машину она замечает сразу.

Старый «Фольксваген» грязного цвета стоит у моста. Утром Катя курила на крыльце, наблюдая, как по мосту бегут люди, и никакой машины она не видела. А теперь та стоит. К тому же, очень удобно. С его точки открывается отличный вид на ее салон — водитель мог видеть оба выхода: парадный и служебный. Слежка? Вполне вероятно. Катя спускается по полукруглым ступеням парадного крыльца и направляется в сторону моста. Это наблюдение не сулит беды, потому что она знает хозяина старенького «гольфа». И знает, кто сидит за рулем, слушая джаз. Подходит к машине и стучит в водительское окно. Но не ждет, пока оно откроется. Присаживается на капот, закуривая. Хлопает дверца. Рядом приседает мужчина. От него пахнет лесом и лошадьми.

— Гонца прислал с прощальным подарком? Или с уговорами вернуться? — выдыхает вместе с облачком дыма. Перед ее глазами появляется широкая загорелая ладонь с пухлым конвертом. — Фантазия иссякла? Я разочарована, — с трудом подавляет подкатившие слезы. Нет уж, плакать она не станет. Сама все затеяла, знала, что будет хреново. Теперь будет терпеть. Медленно поворачивает голову в сторону мужчины. Рыжие волосы зачесаны назад, легкая небритость и тоска в слегка прищуренных голубых глазах.

— Почему ты, Егор?

— Взгляни, — предлагает он, кивая на конверт. — И расскажи, с тобой ничего не происходило в последние несколько дней?

— Твой друг решил, что я его собственность. Унизил меня, — «а я отплатила ему его же монетой», добавляет Катя мысленно. — Этого достаточно?

— Катя, ты умная и красивая женщина. Но сейчас в тебе говорят эмоции…

— В психологи заделался? Тебе это не идет, Плахотский, — она качает головой и все-таки берет конверт. Толстоват для денежной благодарности. Или Корф так дорого ее оценил? Заглядывает внутрь. Фотографии? Катя озадаченно смотрит на Егора. Тот молчит, предлагая самой найти ответы. Фотографий много. И на всех она. Кафе, театр, клуб. Разные люди, разные мужчины и она везде. Боль скользит по венам горьким ядом, выбивает дыхание. Фотографии выскальзывают из пальцев, рассыпаются по влажной брусчатке, подхватываются ветром. Катя безучастно смотрит на яркие картинки, запечатлевшие отрезки ее жизни. Жизни без Корфа. Он где-то за кадром. Там, где нет места искренним чувствам. Там, где осталась свистящая ветром скорость и ярость в стальном взгляде. Там, где ей казалось, что она снова научилась любить.

— Неужели Корфу нечем…

— Крис не следил за тобой, — перебивает Егор.

— А кто? – спрашиваю, и дрожь сводит позвоночник.

— Я думал, ты подскажешь…