Научиться любить (СИ)

Падение. Почему-то именно оно запомнилось Шахгару больше остального. Толстые ноги покосились, как срубленные деревья. Уже не в силах держаться, он плашмя упал на землю. Лориэль вскрикнула как чайка. Крик этой птицы он слышал очень давно. Тогда он был ребенком, подходил к берегу Великого Океана и лицезрел белые «платочки», которые метались над берегом и изредка садились на черные воды, из которых брала начало бессмертная Кри. Шахгар вспомнил, как упал и просто смерился с судьбой. Он был готов умереть. Чувствовал, как ему становится холодно, как озноб, несмотря на жару, охватил все его тело. Холод сжимал могучие руки железной хваткой и сковывал Шахгара с такой силой, что уже невозможно было сопротивляться пустоте. Потом настала чернота. Он забылся. Ему все стало безразлично, но чье-то слабое дыхание напоминало, что он все еще жив, что он борется. Кто-то уперся в него. Чьи-то руки безрезультатно начали толкать его вперед. Он открыл глаза. Яркий свет палящего солнца ударил в них и ему пришлось зажмуриться. Девушка кричала, звала его и просила подняться. Он слышал ее слова. Очень четко и был удивлен тому, как это маленькое создание пытается ему помочь. Тогда в голове Шахгара пронеслись мысли: «Зачем? Я ведь тебе никто. Я победил твоего отца, сел на его трон и забрал всю его власть, все его земли и взамен сбросил его вниз, на самое дно, не оставив ничего от прежней жизни. Зачем ты это делаешь?». Орк хотел было повторить эти слова вслух, но сил не хватило даже для этого. Почему-то именно сейчас он был готов сделать все, о чем просила Лориэль. В тот миг он прижал ладонь к кровоточащей и горящей огнем адской боли груди и ценой неимоверных усилий поднялся на ноги. Смог сделать несколько шагов вперед. Пещера была рядом. Всего в десятке шагов находилась прохлада, которая смогла бы скрыть его измотанное тело от горящего прикосновения безжалостного солнца. Он шел к ней. Двигался с трудом, но переставлял ноги в надежде поскорее добраться до манящего прохладного тенька. Когда цель оказалась достигнута, орк упал. Все вокруг него закрутилось как в самом страшном сне. Земля стала небом, а небо — землей, потом все поменялось снова. Он куда-то падал. Его громоздкое тело билось о каменную почву черной пещеры, переворачиваясь и крутясь. Ударов и боли он уже не чувствовал. На это не было сил. Все для Шахгара превратилось в пустоту и безразличие, где он был лишь песчинкой в темноте… от него ничего теперь не зависело. Сознание провалилось в никуда в тот момент, когда он ударился о что-то твёрдое, вращение вдруг прекратилось. Его взгляд уткнулся в черноту, руки распростерлись по бокам. Ему было так невыносимо плохо, что даже в последнюю секунду перед провалом в небытие он не мог пошевелить и пальцем. Потом был сон, перемешанный с бредом и странными необычными явлениями. Сознание Шахгара то просыпалось, чтобы увидеть вокруг себя черноту прохладной пещеры, то вновь отправлялось куда-то вдаль, отдавая на откуп судьбе все, что сейчас можно было назвать его жизнью. Иногда он видел Лориэль. Она появлялась перед ним, что-то шептала и губы ее шевелились так робко, будто она говорила сквозь боль. Шахгар вспомнил, как немного повернул голову, оглядел затуманенным взором пространство, но ничего кроме камней и едва мелькавшего издалека солнечного света так и не смог увидеть. Опять повернулся к Лориэль. Она молча смотрела на него. Иногда гладила его раненую грудь. Время от времени прикладывала голову к ней и, услышав, как бьется сердце, вновь отходила в сторону. Время бежало в его мире слишком быстро. Стоило ему на миг закрыть глаза, как солнечный свет сменялся серым блеском светящей луны. Холод тогда пробирался в пещеру. Тихой сапой между камней он прокрадывался прямо к нему и силой хватал за открытые участки тела, заставляя раненого орка трястись. Девушка жгла костры. В один вечер Шахгар почувствовал, как тепло от пламени, разожженного прямо у его тела, приятно касалось ног. Как ей это удалось? Как она этому научилась? Он спрашивал себя и не мог найти ответа.

«Она ведь ничего не умеет. Я все всегда делал за нее».

Вопросы тонули в его памяти, как корабли, не успевшие спрятаться в бухте и попавшие в лютый шторм. Лориэль кормила Шахгара. Поила. Вода всегда была рядом с ним. Даже когда Лориэль куда-то уходила, то предусмотрительно оставляла рядом с ним бурдюк наполненный водой. Рядом с его головой всегда лежала и еда. Ее было немного, но она всегда была. Время шло. Шахгару становилось лучше и силы постепенно возвращались к нему. Рана заживала, но борозда, оставленная огромным топором Марга, так и осталась шрамом на его груди, как память о том, что в тот день он поступил совершенно по-другому, нежели ему хотелось.