Научная фантастика. Возрождение

– Но вы склонны считать, что мы действительно наблюдали распад протонов?

– Скажем так, данные впечатляют.

Даже такое косвенное одобрение далось Клэю с трудом. Он ожидал, что его встретят всеобщим ликованием. Но Патил и Сингх молча сидели и смотрели на мерцающие угли через открытую дверцу печи.

Наконец Патил сказал:

– Новости быстро распространятся.

– Да, если вы передадите по радио. Сингх тихо пробормотал:

– Тогда многое изменится.

– Конечно, вы можете уехать отсюда, сделать доклад, написать статью…

– О нет, мы, безусловно, останемся здесь, – не задумываясь ответил Сингх.

– Эти «преданные», они могут причинить вам неприятности, если обнаружат…

– Мы уверены, что это открытие, как только оно будет осознано, вызовет большие перемены, – торжественно заявил Патил. – Я предпочитаю стать свидетелем этого у себя на родине.

Тональность этого разговора показалась Клэю весьма странной, но он отнес это на счет тяжелых условий труда. Ведь они многим пожертвовали, чтобы построить и запустить эту лабораторию среди всеобщего упадка.

– Результаты этого открытия заставят мир постепенно отказаться от материалистического мировоззрения, – сухо произнес Сингх.

– Как это?

– Наблюдая за существованием элементарных частиц, мы пользуемся редукционистским инструментарием, – пояснил Патил. – Но ведь природа не саламандра, она не восстановится, если без конца расчленять ее.

– Если саламандру урезать так сильно, что она уже не сможет отрастить конечности и снова стать саламандрой, – добавил Сингх и осветил ночь белозубой улыбкой.

Клэй нахмурился. Он смутно помнил теорию квантовой механики, где используется понятие «подразумеваемый порядок», суть которого заключается в том, что за поверхностной неопределенностью волновой механики скрывается глубинный слой теоретической физики. Волны, которые вдруг начинают вести себя как частицы, – и наоборот – все это только иллюзия, возникающая на почве нашего научного невежества. Поскольку осязаемых воплощений эти понятия не имели, вся эта научная абракадабра высоколо-бых теоретиков представлялась Клэю всего лишь напыщенными словесами. Но он должен был соблюдать дипломатию.

Он глубокомысленно кивнул:

– Да, конечно. Но ведь если погибнут частицы, с ними вместе погибнет и весь мир, так?

– Да, через десять в тридцать четвертой степени лет, – согласился Патил. – Но само осознание смертности материи распространится со скоростью света, стоит только оповестить мир об этом.

– Ну и что?