Научное наследие Женевской лингвистической школы

II. Язык может использоваться не только как средство «самовыражения», но и как средство воздействия на собеседника. Самый обычный разговор – обычный для поверхностного наблюдателя – представляет собой не что иное, как желание разговаривающих подействовать друг на друга, заразить своими желаниями, стремлением «внедрить» что-либо [79] . «Язык, – пишет Балли, – предстает перед вами в качестве оружия, которое использует каждый собеседник с целью воздействия на другого, чтобы навязать свой ход мыслей» [Балли 2003: 34]. «Если вы хотите, чтобы кто-нибудь к вам подошел, вы в разных случаях скажете это по-разному; средства выражения будут меняться в зависимости от того, какие отношения связывают вас и человека, к которому вы обращаетесь, и особенно от того, что, по вашему мнению, может последовать в ответ на вашу просьбу: согласие или возражение. Отсюда бесконечное разнообразие формул: Ve n e z ! ‘Приходите!’ – Voulez-vous venir? ‘Вы хотите прийти?’ – Ne voulez-vous pas venir? ‘Не хотите ли прийти?’ – Vous viendrez, n’est-ce pas? ‘Вы придете, не правда ли?’ – Dites-moi que vous viendrez! ‘Ну, скажите, что придете!’ – Si vous veniez? ‘Может быть, вам прийти?’ – Vous devriez venir! ‘Вы должны были бы прийти!’ – Venez ici! ‘Идите сюда!’ – Ici! ‘Сюда!’. Во всех этих, таких разных высказываниях угадывается напряжение говорящего, ощущается борьба с возможными возражениями и чувствуется необходимость оказать воздействие на собеседника» [Там же: 34]. Сколько нюансов вежливости, учета возраста, социального, должностного положения, лицемерия, тонкой игры иронии и прочего может видеть наблюдательный исследователь в обыкновенном житейском разговоре! – восклицает Балли.

Новым в лингвистической науке стало изучение роли второго участника речевого акта в коммуникации. Балли отмечал, что одно и то же членение будет выражено по-разному в зависимости от собеседника или представления, которое о нем имеется. То сам собеседник является целью дискурса, что побуждает говорящего концентрировать свои усилия на эффекте, воздействии, которое он хочет произвести, то представление о собеседнике влияет на выбор средств выражения.

Несомненна заслуга Балли в постановке вопроса о языке как средстве воздействия. Эта проблематика для того периода была новой, так как ни у Шпитцера, ни у Штромейера, занятых изучением аффективности в языке с индивидуально-психологической точки зрения и стремившихся установить связь между экспрессивными формами языка и психологическим складом говорящих, она не ставилась.

Балли, несомненно, следует признать пионером прагматических исследований и одним из основателей лингвистической прагматики. Одна из ведущих фигур этого направления Освальд Дюкро признавал, что благодаря работам Балли он пришел к мысли о построении теории прагматики [Ducrot 1986: 13].

Как свидетельствуют «Тезисы Пражского лингвистического кружка», содержащие его теоретическую программу, различению «интеллектуального» и «аффективного» также придавалось принципиальное значение. «Важным показателем характеристики языка служат интеллектуальность и аффективность лингвистических проявлений . Эти показатели либо переплетаются друг с другом, либо один из них господствует над другим.

Реализованная интеллектуальная речевая деятельность имеет прежде всего социальное назначение (связь с другими). То же можно сказать и об аффективной речевой деятельности , если она стремится вызвать у слушателя известные эмоции (эмоциональная речевая деятельность)» [80] . В отличие от основателей Женевской школы пражские лингвисты в большей мере обращали внимание на взаимосвязь в языке интеллектуального и аффективного.

§ 2. Соотношение в языке интеллектуального и аффективного

Большое место в своем учении об аффективности Балли уделял вопросу о соотношении в языке интеллектуального и аффективного. В отличие от аффективного фактора, интеллектуально-логический фактор выступает, по мнению Балли, как организующее начало и «играет роль своего рода поставщика и исполнителя» [Bally 1935: 19]. Характеризуясь эмоциональностью, аффективностью, как в индивидуальном, так и в социальном смысле, язык не исключает, а предполагает участие интеллекта. Это ясно из того, что язык всякий раз выступает как организационное выражение нашего сознания. Чтобы воздействовать, эмоционально «заряжать», язык должен в каждом отдельном случае быть понятным, доступным анализу, чем-то организованным. Эту организацию, считает Балли, и обеспечивает языку интеллект, наш разум.