Научное наследие Женевской лингвистической школы

Следует заметить, что даже популяризируя положения учения Соссюра, Сеше избегал термины «означающее» и «означаемое». Он использовал слово «знак» для обозначения выражения и «понятие» – для содержания. «Как звуковые знаки языка, так и понятия, которые они представляют, существуют только в силу различий, которые можно констатировать между звуковыми знаками, с одной стороны, и понятиями, – с другой» [Sechehaye 1917: 16].

13

Сравнение с алгеброй, возможно, восходит к Соссюру: «Язык – это, так сказать, такая алгебра, где имеются лишь сложные части системы» [Соссюр 1977: 154].

14

«Главная задача этой дисциплины – обосновать существование фонологической системы, а это значит исследовать проблему морфологического характера...» [Сеше 2003а: 130].

15

Составной частью грамматики считали фонологию И. А. Бодуэн де Куртенэ и Н. С. Трубецкой. Фонетику как особую языковедческую дисциплину, смежную с грамматикой и лексикологией, рассматривали Л. В. Щерба и В. В. Виноградов.

16

Анри Амиель (Henri Amiel) (1821 – 1881) – швейцарский франкоязычный писатель.

17

П. Вундерли высказал предположение, что этот термин заимствован Соссюром у Сеше из его работы «Программа и методы теоретической лингвистики» [Wunderli 1976].

18

Подобную точку зрения Э. Бюиссенс называл «функциональной» [Buyssens 1943: 138].

19

До и при Соссюре попытки разграничения синхронии и диахронии были предприняты такими учеными, как О. Конт, Г. Шухардт, Г. Парис, Т. Масарик, Г. Пауль, И. А. Бодуж де Куртенэ, Н. В. Крушевский, В. А. Богородицкий. Кернер полагает, что Соссюр воспринял это разграничение от Пауля, в то же время он также был знаком с трудами Крушевского [Koerner 1973: 108, 285].

20

Впоследствии наиболее четко и последовательно положение о системности в диахронии было сформулировано в «Тезисах Пражского лингвистического кружка»: «...диахроническое изучение не только не исключает понятия системы и функций, но, напротив, без учета этих понятий является неполным» [Тезисы 1965: 124].

21

В. А. Звегинцев справедливо отмечал: «...различие между синхронией и диахронией есть прямое производное от кардинального разграничения между языком и речью» [Звегинцев 1963: 135].

22

В «Курсе» [Соссюр 1977: 131] издатели включили речь наряду с языком в речевую деятельность.

23

«Органический» у Сеше означает «внутриязыковой».

24

Имеется в виду место из «Курса»: «...язык необходим, чтобы речь была понятна и производила все свое действие, речь в свою очередь необходима для того, чтобы установился язык; исторически факт речи всегда предшествует языку» [Соссюр 1938: 24]. Р. Годель считает, что слова «исторически факт речи всегда предшествует языку» вставлены издателями [Godel 1957: 148 – 149].

25

В хрестоматии по истории языкознания В. А. Звегинцева эта схема воспроизведена неточно [Сеше 1965: 64].

26

«...диахроническое изучение не только не исключает понятия системы и функций, но, напротив, без учета этих понятий является неполным» [Тезисы 1965: 124].

27

А. Фрей показал, что инновация в языке не обязательно бывает «ошибкой», неправильной формой. Многие образования, отвечающие потребностям в коммуникации, соответствуют данной системе языка [Frei 1929: 32].

28

Вопрос о способах конкретизации понятий привлекал Г. Пауля. Описывая два вида значений слова – узуальное и окказиональное, Пауль говорит, что первое из них абстрактно и становится конкретным при переходе во второе. Для осуществления этого перехода язык располагает определенными специальными словами. К ним Пауль относит указательные, личные и притяжательные местоимения, указательные наречия и т. п. Помимо этого Пауль перечисляет и ряд других средств конкретизации: ситуация, контекст, уточняющее определение [Пауль 1960: 95]. Чтобы выразить отношение целого и части в самом общем виде, достаточно, писал Потебня, поместить их обозначения рядом без указания на специфический характер отношений между ними. Но часть в данном случае – не только часть целого, но еще и «непосредственно действующая вещь», а целое упоминается здесь лишь в целях актуализации части по вещи, которой она принадлежит [Потебня 1968: 209].

29

Неповторимое своеобразие собственных слов, отмечает С. Д. Кацнельсон, заключается в том, что «признак, по которому они выделяют объект, является признаком внешним, своего рода меткой или клеймом, нанесенным на объект извне с целью его индивидуализации» [Кацнельсон 1972: 165]. Потребность в актуализации появляется лишь тогда, когда имя собственное приобретает нарицательное значение, обозначая группу объектов, носящих одинаковое имя. Напр.: в комнату вошли два Петра, Петя Большой и Петя Маленький.

30

Ср. также высказывание Сеше: «Традиционное понятие слова является одним из самых неопределенных и вводящих в заблуждение». Так же как и Балли, Сеше противопоставляет традиционному понятию слова понятия «семантема» или «лексическое ядро» и «морфема» (или формативный элемент) [Sechehaye 1930: 348].

31