Научное наследие Женевской лингвистической школы

Вопрос о произвольности знака был впервые поставлен Соссюром в 1894 г. в докладе или статье об Уитни [Соссюр 1990: 85 – 105]. Причем в сфере его интересов была прежде всего лингвистическая, а не семиологическая, как позже, природа этого свойства знака. Об этом свидетельствует замена двух особенностей знака – произвольности и условности, установленных еще в античности, на одну – произвольность, поскольку условность предполагает связь имени с экстралингвистической реальностью. Это было, несомненно, совершенно новым подходом к явлению произвольности. Соссюр исходил из того, что условность находится за пределами языковых фактов и является их внешним свойством, она иррелевантна для знаковой природы. Произвольность же – это внутреннее свойство знака как связи двух его сторон.

Материал 1-го курса лекций по общей лингвистике (1906 – 1907) не содержит изложения учения о знаке в том виде, в котором оно известно. Во 2-ом курсе (1908 – 1909) Соссюр в связи с семиологией изложил отрицательные свойства знака – произвольность и дифференцированность, выступающих в системе значимостей и представленных билатеральным отношением между звуковой субстанцией и идеей. Единство двух сторон знака Соссюр сравнивал с листом бумаги: «...невозможно разрезать лицевую сторону листа, не затронув при этом и оборотную» [Godel 1957: 190]. Изучение рукописных материалов свидетельствует о том, что Соссюр не был удовлетворен таким определением знака, поскольку «последовательность звуков» могла подразумевать материальный аспект знаков, в то время как обе стороны знака у Соссюра были психичны. К тому же слово «знак» нередко использовалось для обозначения связи с предметом. Поэтому Соссюр искал более подходящее слово вместо «знака». В его заметках встречаются такие термины, как «сома», «сема», «звуковой знак», «идея».

В 3-м курсе лекций (1910 – 1911) терминология знака получила уточнение: сначала «вербальный образ» и «вербальный концепт», затем «акустический образ» и «понятие». В дальнейшем Соссюр остановился окончательно на терминах «означаемое» и «означающее» для обозначения двух сторон знака, аргументируя эту терминологию тем, что таким образом мы имеем возможность избавиться от двусмысленности слова «знак». В то же время он не считал эти термины совершенными. Во время весеннего семестра 1911 г. Соссюр ввел важное понятие ограничения произвольности языковой системой.

Де Мауро справедливо отмечает, что введение терминов «означаемое» и «означающее» явилось «основой крайней систематизации, предпринятой Соссюром» [De Mauro 1972: 438], осознания автономии языка как формальной системы по отношению к организующим субстанциям звуковой или акустической, концептуальной, психологической природы. Другими словами, введение этих двух терминов явилось следствием принятия принципа радикальной произвольности языкового знака. Издатели же включили в «Курс» и старую и новую терминологию, тем самым «затемнив» подлинный смысл произвольности языкового знака, что явилось одной из причин, как будет показано ниже, продолжительной и бурной дискуссии.

О том, что издатели не отразили адекватно понимание Соссюром произвольности, свидетельствует, в частности, изображение дерева [Соссюр 1977: 100], в то время как в оригинальных записях оно отсутствует. Там, где Соссюр говорил о «сближении терминов» – означаемого и означающего, в тексте «Курса» это представлено по-другому: «...ищем ли мы смысл слова дерево или слово, которым обозначается понятие “дерево”, ясно, что только те сближения, которые освящены языком [43] , нам кажутся согласными с действительностью» [Соссюр 1998: 67]. Слова «согласными с действительностью» добавлены издателями. Такое изучение студенческих конспектов позволило установить следующий факт: Соссюр утверждал, что значимости остаются относительными, поскольку связь между двумя составляющими знака произвольна. Издатели же изменили эту формулировку: «...но в действительности значимости целиком относительны, вследствие чего связь между понятием и звуком произвольна по самому своему существу» [Соссюр 1977: 145 – 146].

Р. Энглер обобщил разные определения произвольности языкового знака Соссюром [Engler 1968: 13 – 14]: условное в семиологическом смысле, абстрагируясь от факторов времени, от обозначаемого предмета и социальной массы, что исключает свободу выбора; по отношению к идее знак выбирается свободно, выступая как произвольный, напротив, по отношению к обществу знак не свободен, он навязывается; связь, объединяющая означающее и означаемое, совершенно произвольна. Так, понятие soeur не связано никаким внутренним отношением с последовательностью звуков, составляющих акустический образ; между знаком и обозначаемой вещью отсутствует связь. По поводу последнего свойства Соссюр писал: «Если бы язык использовался только для наименования предметов, различные его члены не были бы связаны между собой, они существовали бы по отдельности, как и сами предметы» [Соссюр 1990: 186]. Другими словами, Соссюр выступал против представления языка как номенклатуры знаков.