Смальта идеально подходила не только для производства стекла, но также использовалась в производстве других материалов и в гончарном деле. Она – один из немногих красителей, которые сохраняют свой цвет при обжиге керамики. Более того, при нагревании синий цвет становится еще ярче. Другие цвета могут быть нанесены и после обжига, но возможность закрепить цвет под глазировкой гарантирует его преобладание. Самые ранние европейские товары, в которых присутствовал синий цвет, такие как вещи из майолики и фаянса, использовали кобальт из Персии. На нем же базировалось и производство стекла в Венеции. При сильном различии композиций декоративное синее стекло и керамику в христианском и исламском средневековом мире объединяло использование кобальта из упомянутого богатейшего источника. Сокровищем персидской цивилизации является мечеть шаха Аббаса I, построенная в начале XVII столетия в Исфахане. Ее фасад сверкает золотой арабской вязью на фоне синей глазури. Китайцы, использовавшие в своей керамике синий цвет с IX века, также черпали из персидских источников «магометанской синевы», дары которых доставлялись в Китай по Великому шелковому пути. Названное искусство достигло своего апогея во времена династии Мин. Мастера этого периода часто сводили свою палитру к одному синему цвету, предпочитая его стилизованный контраст со снежно-белым цветом фарфора более естественным тонам.
Перед моим мысленным взором предстает образ пыльных дорог, расходящихся на восток и запад от копей Персии и Саксонии к крупнейшим художественным центрам мира, подобно маршрутам авиаперелетов. Линии продолжают множиться. Фарфор династии Мин был впервые завезен в Португалию путешественниками, вернувшимися из дальних странствий, и позднее стал большими партиями ввозиться Голландской Ист-Индской компанией. Европейские гончары попытались превзойти искусство китайских мастеров, используя собственную смальту из Саксонии. Центром всей подобной деятельности стал Дельфт, и название города сделалось синонимом сине-белой керамики, которая в то время изготавливалась в Нидерландах. В 1708 г. новая технология обжига новой разновидности глин в более горячих печах наконец позволила европейцам выпускать фарфор, не уступавший китайскому. Королевский саксонский фарфор, производившийся в Мейсене в непосредственной близости от мест добычи смальты и новых разновидностей глины, вскоре стал выпускаться в массе вариантов, но одним из самых популярных был голубой мейсенский фарфор
В Британии большим успехом пользовался примерно такой же стиль, вдохновленный китайским фарфором. В XVIII веке он отличал продукцию фарфоровых фабрик Вустера и Споуда, которым удалось найти способы значительного расширения производства посуды. Одна из тогдашних композиций под названием «Ивовый узор» продается до сих пор. Первым английским производителем тонкого фарфора был Уильям Кукуорти, аптекарь из Плимута, основавший собственную фабрику после открытия залежей каолина в Корнуолле. Он также сыграл ключевую роль в торговле смальтой в Британии. Многое в успешности бизнеса Кукуорти объяснялось местом расположения его производства. В оживленном морском порту он имел доступ к самому экзотическому сырью, привозимому в Британию из самых отдаленных уголков света. Он покупал виргинскую гончарную глину и химические вещества, из которых составлял лекарства для отправляющихся в плавание матросов. Он признавал превосходство саксонской смальты и стремился получить монополию на приобретение этого импортируемого в Британию материала. Когда Кукуорти позднее перенес свое фарфоровое производство в Бристоль, он получил возможность контролировать ввоз смальты, которая по реке Северн поднималась в центр гончарных промыслов, где в 1784 г. фабрикант по имени Споуд начал применять печать на керамику методом перевода, используя кобальтовую подглазурную краску, в результате чего появился самый яркий синий английский столовый фарфор.
Смальта Кукуорти вскоре приглянулась и производителям стекла. Бристоль был одной из вершин в «торговом треугольнике», связывавшем Британию, Африку и острова Карибского моря посредством работорговли. Сахар, прибывавший в Бристоль с плантаций в британских колониях в Карибском море, был стимулом для создания местных винокуренных заводов, а те в свою очередь порождали спрос на бутылочную тару. Бутылки были одним из множества товаров, поставляемых в Африку и в другие места, входившие в состав печально известного треугольника.