Научный «туризм»

Более продуктивно происходит сбор грибов трудовыми коллективами. Разгорается здоровая конкуренция, все стараются забежать в лес поглубже, чтобы затем порадовать окружающих своими успехами. Товарищеский обед, напротив, проходит вяло, скомкано. Пить много нельзя – заметят и используют в анонимке ("нескромен в быту"). Скучная беседа: разговор в основном идет вокруг ремонта в лаборатории, предстоящего годового отчета. Слова тщательно взвешиваются, выбираются самые уклончивые, нейтральные оценки, формулировки. В общем, скучно.

Очень интересно проходит сбор грибов в горах. Это уже не развлечение, а достаточно тяжелая работа, когда грибник, продвигаясь вверх-вниз по склону, прочесывает местность, продираясь через молодняк, иногда на четвереньках. После дождя или по утренней росе – уже минут через 10 вас можно выкручивать. Грибы в горах растут внизу в молодых ельниках, на солнечных склонах. Но однажды высоко на водоразделе я нашел удивительное грибное место, удаленное от всех тропинок. Грибы здесь никто не собирал, и они дорастали до огромных размеров и, старея, падали под своим весом. Иногда я собирал на этом месте до двух десятков белых.

Из классической и современной отечественной литературы, живописи и балета грибник представляется нам как тихий, умиротворенный окружающей природой дедок с корзинкой, неторопливо шествующий по светлой роще, или извлекающий (с доброй, хитроватой усмешкой на лице) из травы очередного подосиновика. На самом деле "тихая" охота – тихая только по названию. Она полна драм, коллизий, трагедий и маленьких подвигов. Я здесь не говорю даже о драке за полюбившийся гриб между двумя новичками, каждый из которых считает его своей неотъемлемой собственностью. Это в порядке вещей. Один мой знакомый – Витя Гойденко, человек в жизни робкий и неуверенный, рискуя импортным фотоаппаратом – единственной ценной вещью, которую он нажил непосильным трудом в течение всей своей жизни, рискуя самой жизнью, спускался по обрыву высотой 30 метров за двумя десятками лисичек, цена которым на базаре 20 копеек за пол-литровую банку! Хотел бы я видеть охотника, который рискнет хотя бы одним сапогом ради сбитой утки! Со мной в Карпатах был такой случай. Однажды, забравшись на огромную скалу, я увидел двумя метрами ниже на узком карнизе семейку белых грибов – молоденьких, "классических" боровиков на толстых ножках с коричневыми шляпками. Сверху их прикрывал навесом другой карниз. Я долго любовался ими, а затем решил сорвать и, зайдя сверху, начал осторожно, вжимаясь каждой клеточкой тела в шершавый камень (подо мной была пропасть глубиной метров 50), сползать к грибам. Но как только мои ноги зависли над пустотой, я с большим воодушевлением восстановил статус-кво. Сверху к ним можно было подобраться только методом Дюльфера, но веревки у меня не было. Отдышавшись, я вырубил палку и попытался сковырнуть грибы вниз, с тем, чтобы после, спустившись со скалы, собрать их останки на ужин. Но карниз, нависающий над грибами, не позволял мне это сделать. Затем я нашел другую палку, загнутую на конце, затем пытался сбить их камнями, затем… затем я просто ушел, а кучка белых еще долго дразнила меня во время спуска своим аппетитным видом. И любой грибник может понять мои ощущения в тот момент, когда я понял, что грибов мне не достать. Кстати, сходный случай был со мной и на рыбалке. После большого наводнения в 1974 году в тех же Карпатах я, будучи на студенческой практике по зоологии и гуляя по берегу горной реки, увидел молодое дерево, упавшее с берега в воду. Дерево у основания состояло из трех плотно сросшихся стволов, в щель между которыми, забился большой голавль. Я с душевным трепетом, как был в одежде, забежал в воду и закрыл рукой рыбе выход из естественной ловушки, предвкушая восторги девочек нашей группы и зависть мужской части курса. Затем, немного помечтав, я перешел к конкретным действиям, а именно: засунул руку поглубже и взял рыбу за хвост. Ощущение, когда рука нащупывает рыбу в норе под берегом или под камнем трудно передать. Это могут понять лишь те, кто ловил когда-нибудь рыбу руками. Именно такой восторг испытал и я, почувствовав в руке холодную плоть большой рыбины. Однако мои надежды на быстрый успех не оправдались. Рукой я доставал почти до спинного плавника, но все попытки извлечь рыбу оканчивались неудачей – не за что было зацепиться, рука соскальзывала вдоль туловища. Тогда я начал тыкать пальцем другой руки рыбе в морду, одновременно продолжая тянуть ее за хвост с другой стороны. Рыба немного подалась назад, но не настолько, чтобы я смог ее захватить. В общем, провозился я с этой рыбой около 3 часов, с головы до ног вымазался в иле, промок и замерз. Наконец, поняв всю безнадежность ситуации и кое-как заткнув щель ветками, я побежал на биостанцию за топором. Когда я вернулся, рыбы уже не было.