Научный «туризм»

Представьте себе море, небольшую полоску пляжа, шириной от 2-х до 10-ти метров, затем обрыв, высотой с пятиэтажный дом, полоску деревьев, частично уже упавших в наступающее море, дорогу вдоль обрыва, еще одну полосу деревьев, уже погуще – здесь селятся наиболее обстоятельные, осевшие на большие срока «дикари». И мы здесь. Затем полоска вспаханной земли, опять полевая дорога, проложенная некогда в самой пшенице, и за ней – невспаханное поле. За полем – дома отдыха, село, дорога, в древности покрытая асфальтом. На поле селятся те, кому не достался золотой участок под сенью деревьев, создающих в жаркий день некоторое подобие тени. Здесь же на поле солидные «дикари» соорудили себе персональные клозеты, т.е. сооружения наподобие трехстворчатой ширмы, собранные буквой «П», которая открытой стороной обращена к селу. Таким образом, курортники и жители села имеют возможность время от времени созерцать застывшие в напряжении сидящие фигуры, зато лучшие чувства самих обитателей палаток никак не cтрадают. Нашелся, правда, один оригинал, который развернул букву «П» в обратную сторону – мол, из села не видно, а здесь все свои…, но его быстро разубедили. Вот это и есть наш лагерь. К морю спуститься не так просто: надо идти либо аж к причалу (там, кстати, есть общественный туалет), либо спускаться по крутой, почти отвесной тропинке, прорезанной в толще обрыва, на что способны только молодые, трезвые и сильные духом люди.

Сам я, извиняюсь, с Кишинева…

Начиная с четверга, количество автомобилей на море заметно увеличивается, и поток их все возрастает, демонстрируя вашему взору все варианты номерных знаков от МДА до МВЯ, включительно. Если это легковой автомобиль, то наблюдаемые явления еще можно втиснуть в какие-то рамки человеческого поведения. Машина, прогнав два-три раза вперед и назад по полевой дороге и убедившись, что все лучшие места заняты, занимала участок на поле, возле приглянувшегося им персонального клозета. Из нее выходили два черных, немытых и, естественно, не бритых молдавана, две необычайно толстые мамаши и восемь штук детей, разного возраста и калибра. Как это все могло поместиться в "жигули" первого выпуска, остается навсегда загадкой природы. Мужчины тут же разоблачаются до пояса, демонстрируя красивый фигурный загар, который получается, если загорать в майке или под забором, и обращают свой взор к бочонку с вином (или к трехлитровой банке с коньяком, украденным с Тираспольского завода), поспешно вытаскиваемому из багажника их верными женами. При этом один из них становится в красивую позу с напряженно поднятыми руками и гордо закинутой головой, а другой стоит рядом, в нетерпении вскинув руки к вознесенному бочонку. Затем наспех ставится палатка, кое-как жарится (скорее обугливается на огне, так как углей ждать невтерпеж) шашлык и начинается трапеза, причем, стенка вышеупомянутого клозета становится опорой для спин обедающих. Естественно, что содержимое бочонка, несмотря на слабые протестующие крики женщин, потребляется до конца, затем его еще некоторое время удивленно трясут, выцеживая последние капли. Дети в это время, с мясом и помидорами в руках носятся вокруг машины с дикими криками. После обеда мужчины засыпают здесь же на поле, детей закрывают в кабине автомобиля, а женщины идут на море – мыть посуду.

Провинциальный театр в г. Бельцы. Идет спектакль «Молодая гвардия».

Вдруг из зала на сцену вылазит пьяный молдаван. – А Олег Кошевой дома?

– Нет, ушел куда-то. – Ну, когда вернется, передайте ему, чтобы обязательно зашел в гестапо.