Научный «туризм»

Вечером – Шашлык с большой буквы, ритуал, событие скорее эстетического, чем гастрономического плана. Развели огромный костер. Я делил мясо на три шашлыка, как Паниковский деньги (…"это мне, это Остап Ибрагимовичу"…) – раскладывая его на три кучки, затем отходил немного в сторону, сравнивал, потом перекладывал кусочек из одной кучки на другую, снова отходил и т.д. – равных долей не получалось. Витя убежал в лес и долго отсутствовал, затем появился, таща на себе среднего размера ель, которую мы так и не смогли перетянуть на наш берег. Разложили шашлыки над углями. Сережа сидел на корточках и со строгим выражением лица жарил самый большой шашлык. Витя ходил кругами, не сводя горящего взора с шампуров. Я Сережиной ложкой поливал мясо специями. Шашлыки получились прекрасные, с румяной корочкой со всех сторон, чудным ароматом и изумительным вкусом. Мы их разыграли, и самый маленький достался Сереже. Он быстро съел свой шашлык и смотрел на нас голодными глазами. Затем мы с Витей брились. Моя электрическая бритва оказалась в данных условиях бесполезной – некуда было втыкать вилку, и я за 4 дня приобрел антиобщественный вид (отдаленно смахивал на Харченко), что меня, как натуру благопристойную, очень угнетало. Поэтому, когда Сережа предложил свой импортный несессер с полным набором инструментов для одинокого джентльмена, я не стал отказываться и принялся осваивать технику бритья безопасной бритвой. Наука давалась мне с трудом. Я сидел с окровавленной бритвой в руке в позе буддистского монаха и тщетно пытался поймать в зеркальце свое изображение. Когда я наконец появился перед сожителями в оновленном виде, в их поведении наметилась некоторая неуверенность, а Витя непроизвольно замычал свою любимую песенку про Кука. Растительность на моем лице осталась в основном без изменений, а многочисленные порезы придавали мне уже явно уголовный вид. В 23.00 – отбой. Сережа опять спит на улице.

День пятый. В 8.30 – подъём. Завтракаем, сворачиваем лагерь и прячем вещи в яму. Переходим через Сирет и приступаем к сбору урожая на нашем участке. Затем идем искать белый гриб. Сережа находит подберезовик, мы делаем остановку и вскоре он находит еще 4. Я, спускаясь с вершины, нахожу 2 гриба, Витя, по обыкновению, не находит ничего. Правда, под конец он все же изучил сыроежку и лисичку, но мы этих грибов уже не берем – зажрались. С сыроежками у Вити получился маленький карамболь. В первый же день мы нашли несколько сыроежек, и я, отобрав две самые хорошие с голубыми шляпками, испек их и угостил ребят. Вите понравилось, и он, выбрав из кучи большую сыроежку ядовито-красного цвета, слегка ее подогрел и принялся есть. Вся гамма чувств в этот момент нашла отражение у него на лице. Затем он убежал к реке и долго полоскал рот водой. Я объяснил Вите его ошибку, но не до конца, и он, взяв такую же красную сыроежку, поджарил ее уже по всем правилам и, с трудом дождавшись, пока она немного остынет, начал жевать. Результат оказался таким же, и Витя проникся ко всем грибам большим подозрением. Только после дополнительных разъяснений и консультаций Витя с просветленным лицом изжарил себе голубую сыроежку (они, в отличие от красных, не горькие) и съел ее с видимым удовольствием, как награду за свои мучения.