Научный «туризм»

Как работал наш примус, я описывать не буду – это бессмысленно даже при использовании такого могучего языка, как русский. Мы долго думали над тем, почему он так работает, но так и не смогли прийти к определенному выводу. В тот момент он горел, испуская шлейф ядовитого черного дыма, хотя и уступающий знаменитому пожару на бакинских нефтепромыслах, но несомненно способный взволновать местную противопожарную службу. Промах ребят был не в том, однако, что они воспользовались прибором не в самый удачный момент его жизнедеятельности. Ошибка состояла в том, что сковородку с картошкой накрыли крышкой. По неизвестным для нас физическим законам весь дым, испускаемый этим удивительным прибором, тут же втянуло под крышку и, когда мы обнажили блюдо, нашим глазам открылось жуткое зрелище – картошка (вернее, то, что раньше было ею), покрытая слоем черной бензиновой сажи, толщиной с полпальца. У Юры, когда он выбрасывал весь верхний слой картошки (на которую не покусился даже нетребовательный к еде Сережа) за борт сковородки, сделалась истерика. Лариса, видимо плюнув на фри, занялась грибами. Здесь необходимо отметить, что такого количества грибов у нас еще никогда не было. Мы отваривали очищенные белые в пятилитровом котле в четыре приема. Наконец, в 16–10 первая порция "картошки" (Юра уже не рисковал называть ее фри) была готова, и Лариса брезгливо отвесила нам по ложке месива, которое следовало есть прижав ноздри большим и указательным пальцами левой руки. При этом продукт тщательно отжимался от черного жира, который предстояло использовать еще раз (к этому времени запасы жира у нас были на исходе) – для приготовления второй порции картошки. По мере съедания этого "обеда" злоба во мне поднималась, как вода в испорченном погребе. Вскоре (минут через тридцать) съели и вторую порцию – ее уже целиком жарила Лариса и получилось вполне съедобно. А тут и лисички поспели. Поели и лисичек. Как-то незаметно обед перетекал в ужин.

Ах, как славно попито было вчера!

Как громко спето!

Какие делались попытки танца!

Как динамичен был замах протезом!…

(С.Довлатов "Эмигранты")

А на ужин у меня была припасена бутылка шампанского, которую я, тщательно окутав запасными трусами скрывал в недрах своего рюкзака. И вот мы, во время короткой паузы в еде, давясь картофельно-бензиновой отрыжкой и тяжело икая, разместились в нашей палатке для обсуждения ритуала. И надо сказать, что была у нас небольшая фляга со спиртом, которую я взял с чисто медицинской целью – ну там пальчик помазать или компрессик наложить. Тут, кстати, и случай подвернулся – Сережа, нося Ларису по Сирету, заболел ангиной – так сказать, удовольствие требует жертв. Вот только сейчас он ее носил, а вот вам уже и ангина. Естественно, я великодушно отлил 10 миллилитров Сереже на излечение, посоветовав намотать на палку тряпочку и, куная ее в лекарство, тщательно смазать заболевшие железы. Сереже мой совет не понравился, и он предложил мне обменять весь спирт (300 мл) на свою пайку шампанского. Я, как человек деловой и к тому же малопьющий, тут же согласился. И вот мы в палатке обсуждаем торжественный ужин. Из еды планировались белые грибы, жареные в сале, и остатки овощей. Затем начали делить шампанское. Приходилось по 160 мл (у меня соответственно 320). Толя, как подлинный джентльмен, получив разрешение у Сережи на пайку спирта, свою порцию вина отдал даме. Окрыленная успехом Лариса попыталась присоединить еще и пайку своего родного мужа, но не тут-то было! Более того, и 160 мл показались Юре оскорбительно малой дозой, по сравнению с нашими 320 мл. В конце концов, глядя на его муки, я в порыве щедрости отлил ему от своих 20 мл.

Рецепт коктейля "Слеза комсомолки":

лаванда – 15 г,

вербена – 15 г,

одеколон "Лесная вода" – 30 г,

лак для ногтей – 2 г,

зубной эликсир – 150 г,

лимонад – 150 г.

Приготовленную смесь в течение 20 мин

помешивать веткой жимолости.

Веня Ерофеев, "Москва-Петушки".