Научу писать хиты

Наш соотечественник смеется уже от того, что встретил неправильную (с его точки зрения) рифму. Он даже представить себе не может, что такая конструкция может существовать не в том виде, в каком она воспринимается в отрыве от контекста, а быть использованной как-то по-другому! Предположим, так:

Мы стремимся к жизни новой,
Позабыв о счастье личном.
Мы – ребята из Перово,
И живется нам отлично!

К слову

Много лет назад я и многие другие мои коллеги выступали в одном сибирском Дворце спорта, я сидел за кулисами в артистическом буфете и слушал, что поют мои коллеги. Сцена была далеко, слова различались плохо, так что приходилось напрягаться, чтобы понять и усвоить смысл. Во время выступления Михаила Боярского я впервые услышал строки припева: «Где гроздья пенные и соловьи, и …енные глаза твои». Я спросил своих коллег, сидящих рядом: «Братцы, подскажите, пожалуйста, что там, в третьей строке, а то я не уловил!» Мне ответили: «Да, мы тоже не расслышали, но скорее всего «где гроздья пенные и соловьи, и … », и несколько исключительно матершинных вариантов!

Я говорю все это к тому, что ваше произведение, в случае его «раскрутки», тоже может быть переделано до неузнаваемости. Даже если в нем не будет ничего, что можно было бы истолковать двояко, в нашей стране всегда найдутся желающие ваше творение переделать на свой лад.

Урок № 8 Переносы

В стихотворении любая идея может быть развернута и растянута хоть на целую страницу, ведь при чтении можно задать какой угодно ритм и любое количество строк читать слитно, как одно предложение. Да и декламируя можно ускориться и выдать тираду любой длины, лишь бы дыхания хватило, а можно сделать смысловую паузу или замедлиться – кому что нравится. Но в песне этого сделать нельзя – музыка не позволит, поэтому желательно не переносить мысль на следующую строку, если между этими строками звучат длительные музыкальные фрагменты, а постараться сделать так, чтобы каждая строка была самостоятельной. Сейчас поясню. Возьмем для примера еще один отрывок текста песни Антонова, написанный для него уже Мишей Таничем:

Новая встреча – лучшее
Средство от одиночества.

Если следовать знакам препинания и просто читать, то все кажется вполне пристойным, но спеть тире еще никому не удавалось. К тому же в данной песне волею композитора между первой и второй строкой заложен небольшой временной отрезок, полтакта музыки без слов, во время которого слушатель успевает непроизвольно поставить точку после первой строки, а саму строку подогнать под здравый смысл. И что же он слышит? А вот что: «Новая встреча – лучшая!» Все, мировой порядок восстановлен. Но после того как «правильная» словесная конструкция отложилась в сознании, через запланированную композитором паузу на слушателя неожиданно валится следующая строка: «Средство от одиночества»! И тут мозг начинает активно сопротивляться – какое средство, что с ним делать и куда его приткнуть? Конечно, при неоднократном прослушивании можно мысленно восстановить изначально задуманную автором картину и привыкнуть (человек вообще легко ко всему привыкает), но я бы посоветовал вам заранее обратить внимание на эти якобы мелкие шероховатости и постараться их не допускать.

Иногда слушатель и сам не понимает, что ему не нравится, но дискомфорт остается и после сотого прослушивания. Возьмем песню, бывшую весьма популярной в конце прошлого века:

Плачет девочка в «автомате»,
Прячет в зябкое пальтецо
Все в слезах и в губной помаде
Перепачканное лицо…

Я слышал эти строки, написанные Андреем Вознесенским (в оригинале не «плачет», а «мерзнет») бессчетное количество раз, и меня всегда коробило от ощущения неправильности, которое исчезло только после визуального ознакомления с текстом. А все потому, что во время пения после второй строки исполнителем ставится интонационная точка, отсутствующая у автора, соответственно третья и четвертая строки воспринимаются как одно предложение. Так что же нам слышится? А вот что: