Научу писать хиты

Мне кажется, строки Гумилева наглядно показывают разницу между поэзией и песенным текстом. Но темой урока является родная речь, а с ней у нашей эстрады далеко не все так же ясно. Попробуем еще раз обратиться к написанному Татьяной Назаровой, взяв в качестве примера припев из созданного ею текста песни «В шумном зале ресторана»:

Ах, какая женщина,
Какая женщина,
Мне б такую…

Я сознательно поставил три точки вместо одной авторской, потому что, как мне представляется, после слова такую, этого указательного местоимения в значении усиления качества, должно стоять еще хотя бы что-нибудь, ну, например, прилагательное (мне б такую толстую, тонкую, кривую, косую) или существительное в винительном падеже (мне б такую подругу, любовницу, маму, тещу). Можно поставить какой-нибудь глагол, но тогда слово такую уже становится указательным местоимением в значении «подобный данному» (мне б такую почистить, потрогать, погладить, посадить на горшок). Многие говорили мне, что им здесь все нравится, что явных нестыковок тут нет, что это и есть та самая «фишка», которая делает данный текст привлекательным, но я нутром чувствую, что нарушаются этические нормы, ведь подспудно в мозгу всплывает слово иметь или поиметь. Если бы речь шла о зажигалке, шляпе или машине, никаких претензий не возникало бы, но в данной песне поется о женщине, а она все-таки предмет одушевленный и вещью не является. Я иногда задаю себе вопрос: а стала бы эта песня хитом, если бы все было «по науке»? Не знаю… А значит, Назарова, видимо, сделала все так, как надо. Но я и не называю себя «истиной в конечной инстанции». Так что пишите, как чувствуете, когда уверены в своей правоте! И никого не слушайте, даже меня!

И все-таки никаким «словотворчеством» нельзя оправдать элементарные недоработки и явные просчеты. Скажем, если предыдущий случай можно обсуждать и оспаривать, то в следующем – все очевидно. Вот пример из недавнего прошлого – популярная когда-то песня Леонида Агутина «Босоногий мальчик», первый куплет:

Полдень, жаркий полдень,
Город и в порту причал.
Босоногий мальчик тарантеллу танцевал.
И толпа прохожих разных кожи, вер и стран
Разноцветные монеты сыпала к ногам.

Выражение разных кожи выглядит неприглядно и на слух абсолютно не воспринимается, что бы ни говорил по этому поводу автор. Стоило упомянуть о цвете кожи, выстроив предложение по законам русского языка, но этого сделано не было. Соответственно, каждый может трактовать написанное так, как ему заблагорассудится. Видимо, родившаяся мысль в строку не помещалась, и сочинитель предпочел сделать упор на музыку, забыв о правилах. А уж разных вер и того хуже, ведь слово вер в родной речи означает множественное число имени Вера, когда используется родительный или винительный падеж. Если уж Агутин хотел донести свою мысль в корректной форме, то нужно было использовать слово верований, как это и принято. Но такие длинные слова и подавно в эту строку вписать не удалось бы.

При всей своей сложности русский язык достаточно хорошо структурирован, и это надо учитывать при подборе образов. Если вы описываете прелести любимой женщины (любимого мужчины), то избегайте словесных конструкций вроде тех, что использует Вячеслав Петкун в уже упомянутом ранее тексте песни «Цветы»:

Твоего лица глаза, твоего лица рот
Не забуду никогда, даже если умрет,
Даже если умрет мировой океан,
И не рыбы вместо рыб будут плавать там.

Сейчас попытаюсь объяснить – в чем тут ошибка. Общепринятое словосочетание «пальцы рук» существует только потому, что есть еще и «пальцы ног», иначе оно бы не употреблялось. «Кожа лица» также является устойчивым словосочетанием, но это опять-таки уточнение, ведь кожа на пятках совершенно иная. Все остальные части тела соотносятся непосредственно с человеком и рассматриваются по отдельности. Любые связки вроде: «твоего лица глаза» в русском языке недопустимы, как недопустимы «уши головы» или «пупок живота», потому что и уши, и пупок принадлежат человеку, а не голове или животу.

Позволю себе немного отвлечься от темы урока и заострить внимание на таком неоднозначном образе, как «твоего лица рот». Автор думал, что создал нечто сексуально-эротическое, но это не так. В традициях русской литературы заложено четкое разграничение между эротикой и порнографией. Это подтверждается хотя бы тем, что для слова «эротика» не существует уничижительной формы, а для слова «порнография» она имеется – порнуха (порнушка). Мало того, так называют вообще все халтурное и непрофессиональное в искусстве, даже если в произведении нет сексуального подтекста.