Научу писать хиты

Музыка нас навек связала,
Тайною нашей песня стала.

И так далее и тому подобное, все просто и логично, без особых усилий, подбирая «лежащие на поверхности» слова и выражения. Но ведь не подбирают же!

Вот еще один фрагмент часто исполняемого текста. Я приведу его в том виде, в котором заставляет петь мелодия, а не так, как он написан:

Сла вься-а-а Отечество
На ше-е сво-ободное —
Братских народов союз вековой.
Пре дка-ами-и данная
Му дро-ость на-ародная.
Славься, страна! Мы гордимся тобой!

Налицо та же ошибка, которая мешает запомнить и спеть эти слова. Куплеты гимна России, написанные Сергеем Михалковым[49], можно с большой натяжкой принять, но припев явно недоработан – он написан без учета ритмической структуры музыки и живет как бы сам по себе. Я порекомендовал бы его отредактировать, если уж нельзя переписать весь гимн целиком. Скажем, так:

Нам дорого Отечество
И речь его свободная, —
Братских народов союз вековой!
Нам данная с младенчества
Честь и краса народная,
Славься, страна! Мы гордимся тобой!

Урок № 10 Родная речь

Ну, вот и наступил самый сложный момент обучения. Сложный в первую очередь для меня, потому что провести ту грань, которая разделит поэтическое озарение и элементарную безграмотность, порою бывает практически невозможно. Обратимся к поэзии Владимира Маяковского:

Были дни Рождества,
Нового года —
Праздников и торжества
Пива и водок.

У слова «водка» нет множественного числа, но автор его использует, считая, что поэзия дает ему такое право. Можем ли мы считать Маяковского неучем? Нет, не можем. Будем ли мы упрекать Владимира Владимировича? Нет, не будем, потому что это его мнение и его творческая позиция. А вот фрагмент одного из стихотворений Семена Кирсанова[50]:

Мчится поезд в серонебую просторность.
Все как надо, и колеса на мази!
И сегодня никакой на свете тормоз
Не сумеет мою жизнь затормозить.

Что это за «серонебая просторность»? Ну ладно, «просторность» как-то можно представить, но разве есть такое слово – «серонебая»? Разве так можно сказать? Получается, можно, если это – поэзия. Автора сегодня считают одним из столпов новаторского подхода к словотворчеству, на его стихах воспитывалось не одно поколение сегодняшних поэтов, поэтому мы не имеем права даже подозревать его в незнании основ. Как не можем думать, что утонченная Бэлла Ахмадулина[51] ошиблась, когда писала вот эти строки:

В тот месяц май, в тот месяц мой
Во мне была такая легкость,
И, расстилаясь над землей,
Влекла меня погоды летность.

Но мой компьютер, ссылаясь на программу, проверяющую правописание, подчеркивает слово «летность», призывая меня его исправить или вписать другое, более «правильное» слово. Я не буду слушаться бездушного «электронного товарища» и не прикоснусь к поэтической красоте, что бы он мне там ни подчеркивал! Быть может, пройдет несколько лет и программисты будущего научат компьютеры отличать поэзию от погрешности. Если доверять учебнику, моя строка «бабушка в плаще и синяках» (прил. 16) является неточностью, но я считаю ее поэтической находкой и жалею, что среди моих текстов таких находок слишком мало. Нет абсолютно точных критериев оценки поэтического материала, это же не спорт, где один прыгнул выше другого и всем сразу стало ясно – кто лучше, кто хуже. В поэзии все происходит на уровне ощущений, ассоциаций и собственных представлений о том, что правильно, а что нет. Сегодня поэтами считают себя все кому не лень. И действительно, любой может зарифмовать «кровь – любовь», но у одних это просто банальность, а у других – поэтическое откровение. Для иллюстрации приведу строки из песни «Люби меня, люби», написанные Сергеем Амораловым и Игорем Богомазовым для группы «Отпетые мошенники»:

Скоро весна, скоро весна,
Скоро эти ночи беспокойного сна.
Снова весна, снова любовь,
Снова в наших жилах заиграет кровь.

И фрагмент стихотворения Николая Гумилева[52]:

Но и она печальна тоже,
Мне приказавшая любовь,
И под ее атласной кожей
Бежит отравленная кровь.