Наука Китовраса. Парадигмы древнерусского храма

Предания Священной истории предваряются рассказами о перво-явлении или откровении образцовой модели. Эта модель представляет собой обычно абсолютное «начало» новой священной традиции. Воспроизведение образцовой модели становится равносильным актом творения «нового», примером для подражания, необходимо воспроизводимым при творческом акте. Всякий раз при рождении концепции новой образцовой модели храма воссоздается построение «нового мира», который необходимо построить «всем подобием» действию Творца, как было открыто пророкам или праведникам. Поскольку «сотворение мира», по М. Элиаде, «есть творчество по определению, то космогонический миф (предание) становится образцовой моделью для всего многообразия творческих проявлений»[225]. Перед нами предстает всякий раз «вторжение священного (или сверхъестественного) в этот мир. Именно эти вторжения явились реальной основой создания мира и сделали его таким, какой он есть сегодня»[226]. Далее М. Элиаде говорит, что предание, «миф рассматривается как сакральное повествование и, следовательно, как событие действительно произошедшее, так как оно всегда имеет отношение к определенным реальностям»[227].

Итак, первое библейское предание, повествующее о создании нового мира, или Дома для нового мира, был Ковчег, ставший на все века символом всякого храма как Ковчега Спасения. Нашему вниманию важно транслирование в предании о строении Ковчега числового ряда: «Длина Ковчега 300 локтей, широта его 50 локтей, а высота его 30 локтей» (Быт., 6: 14–22).

Первообразом для ветхозаветных храмов стала Скиния, показанная Моисею на горе, та, «на которую повелевается взирать, как на первообраз, чтобы рукотворенным устройством ее показать нерукотворенное чудо… объемлющее собою вселенную»[228]. Образец Скинии был призван воплотиться центральным ядром в последующих творениях как образец совершенного храма.

Иерусалимский храм, построенный царем Соломоном, задан числами 20: 60: 120. «И вот основание, положенное Соломоном при строении дома Божия: длина его шестьдесят локтей, по прежней мере, а ширина двадцать локтей; и притвор, который перед домом, длиною по ширине дома, в двадцать локтей, а вышиною во сто двадцать» (3 Цар., 6 и 7 и 2 Пар. 3: 3–4). Итак, мы видим в предании сохраняемую числовую структуру Скинии и указание делать «по прежней мере». Это библейское наставление и есть момент утверждения канона.

О втором Иерусалимском храме интересно замечание архитектора и исследователя В. Д. Фартусова, который составил чертежи реконструкций Ноева ковчега, Скинии Моисея, Первого и Второго Иерусалимских храмов[229]. Этот архитектор рубежа XIX–XX вв., озвучивая каноническую традицию следования первообразцам, акцентирует важные для нашей темы места. Прежде всего, он упоминает о следовании первообразцу, указанному пророком Иезекиилем, затем поясняет метод применения образца в пределах «общего распределения» и числового соответствия пропорций[230].

Первый пример легендарного получения «священного образца» в древнерусской культуре представлен при возведении Успенской Киево-Печерской церкви. Для Руси был дан новый образец. Этот образец был явлен в священном откровении, и образец храма имеет небесное происхождение, так как Шимон Варяг узрел церковь, парящую в небе. Налицо полное соответствие библейской традиции явления первообразца. Таково было начало уникального русского зодчества, и это событие совершенно справедливо можно толковать как явление канона.

Мера приобретает характер переменного модуля. Древнерусская каноническая традиция, вслед за библейской, говорит о том, сколько «раз» мерить, и это будет сформулировано как строительство «в ту же меру».

Пропорциональная система собора Божией Матери Киево-Печерского монастыря как идеализированная схема соборного древнерусского храма воспроизводилась как иррациональная первооснова. Храмы «в ту же меру», что и собор Киево-Печерского монастыря, возводились не как точные копии, а как топологические подобия, путем воспроизведения канонической числовой модели. Со временем изменялись стилистические особенности, отдельные детали убранства и т. д., однако сохранялось внутреннее единство благодаря каноническим числовым константам, воспроизводимым по закону аналогии или «по подобию».