Наука логики. Том 2

Определенный и объективный смысл этого умозаключения заключается в том, что всеобщее есть не само по себе некоторое определенное особенное (ибо оно есть, наоборот, тотальность своих особенных), а такой-то из его видов существует через единичность; другие же из его видов исключены из него непосредственной внешностью. С другой стороны, особенное есть всеобщее точно так же не непосредственно и само по себе, а так, что отрицательное единство совлекает с него определенность и этим возводит его во всеобщность. Единичность относится к особенному отрицательно постольку, поскольку она должна быть его предикатом; это не есть предикат особенного.

2. Но пока что термины еще суть непосредственные определенности; они не доразвились само собой ни до какого объективного значения; измененное место, полученное двумя из них, есть форма, которая пока что имеется на них лишь внешним образом; они поэтому суть еще, как и в первом умозаключении, вообще безразличное друг к другу содержание – два качества, связанные друг с другом не сами по себе, а через некоторую случайную единичность.

Умозаключение первой фигуры было непосредственным или также постольку умозаключением, поскольку оно имеет бытие в своем понятии как абстрактная форма, которая еще не реализовала себя в своих определениях. Так как эта чистая форма перешла в другую фигуру, то это есть, с одной стороны, начинающаяся реализация понятия, поскольку в первоначально непосредственной, качественной определенности терминов полагается отрицательный момент опосредствования и тем самым некоторая дальнейшая определенность формы. Но вместе с тем это есть становление чистой формы умозаключения чем-то иным. Умозаключение уже больше не соответствует ей полностью, и положенная в его терминах определенность отличается от того первоначального определения формы. Поскольку умозаключение рассматривается лишь как субъективное умозаключение, протекающее в некоторой внешней рефлексии, оно признаётся некоторым видом умозаключения, который должен соответствовать роду, а именно всеобщей схеме Е – О – В. Но оно ближайшим образом не соответствует этой схеме; две посылки рассматриваемого умозаключения суть О – Е (или Е – О) и Е – В; средний термин поэтому оба раза подчинен или, иначе говоря, есть оба раза субъект, которому, следовательно, два других термина присущи (inhärieren); следовательно, он не есть такой средний термин, который один раз подчиняет или является предикатом, а другой раз подчинен или является субъектом или, иначе говоря, которому один крайний термин присущ, но который сам присущ другому крайнему термину. Истинный смысл того обстоятельства, что это умозаключение не соответствует всеобщей форме умозаключения, заключается в том, что последняя перешла в него, так как ее истина состоит в том, что она есть субъективное, случайное смыкание. Если заключение во второй фигуре (не беря в помощь имеющее быть упомянутым ограничение, которое делает его чем-то неопределенным) правильно, то оно таково потому, что оно правильно само по себе, а не потому, что оно есть заключение этого умозаключения. Но то же самое имеет место и относительно заключения первой фигуры; эта-то его истина и есть то, что положено второй фигурой. То воззрение, согласно которому вторая фигура есть лишь некоторое видоизменение [первой], упускает из вида необходимый переход первой фигуры в эту вторую форму и не идет дальше первой фигуры как истинной формы. Поэтому, поскольку во второй фигуре (которая, по старой привычке, без всякого другого основания приводится как третья фигура) также должно найти себе место правильное в этом субъективном смысле умозаключение, то оно должно было бы быть соответственным первому умозаключению, и, стало быть, так как одна посылка (Е – В) выражает отношение подчинения среднего термина одному из крайних терминов, то другая посылка (О – Е) должна была бы получить отношение, противоположное тому, которое она имеет, и О должно было бы быть подведено под Е. Но такого рода отношение было бы упразднением определенного суждения «Е есть О» и могло бы иметь место лишь в неопределенном суждении – в некотором партикулярном суждении. Поэтому заключение в этой фигуре может быть лишь партикулярным. Но партикулярное суждение, как было замечено выше, столь же положительно, сколь отрицательно. Поэтому заключение оказывается здесь таким суждением, которому не может быть приписана большая ценность. Так как, далее, особенное и всеобщее в этом умозаключении суть крайние термины и непосредственные, безразличные относительно друг друга определенности, то их отношение само безразлично. Можно по произволу принимать одну или другую из этих определенностей за больший или меньший термин, можно поэтому также принимать и ту и другую посылку за бо́льшую или меньшую[52].