Наука побеждать. Авантюра

   - Правильно сделал, - одобрил мои действия городовой. - Копыто твой, Федька, совсем с головою не дружил, вот и потерял её.

   Он рассмеялся своей неказистой шутке. Федька поддержал его.

   - В общем, иди отсюда, Федька, с глаз моих долой, - отсмеявшись, сказал ему городовой. - И Копыту забирай. Нечего ему тут валяться.

   А когда уголовники покинули поле боя, городовой обратился ко мне:

   - Забирайте своего солдата, господин штабс-капитан, и проваливайте как можно скорей. Федька - мелочь, малёк, но верховодит у нищих человек страшный. Ему надо имя своё, renommИe, сохранить, а за ради этого он, на что угодно пойдёт. В уголовной среде имя - это всё, потеряешь имя, потеряешь и власть.

   - Для чего вы мне всё это говорите? - поинтересовался я у городового. - Могу вас уверить, что мне это совершенно неинтересно.

   - Понимаю, господин штабс-капитан, - кивнул городовой. - А говорю вам всё это не для того, чтобы, Боже упаси, напугать вас. Нет. Я к тому, что они ни перед чем не остановятся. И на убийство пойдут.

   - Я вполне могу за себя постоять, - ответил я.

   - Ничуть не сомневаюсь в этом. Но, я вижу, у вас рука на перевязи, а солдат ваш и вовсе не боец уже. Трудненько вам будет совладать с Грачём и его бандой.

   - На помощь полиции рассчитывать не стоит? - усмехнулся я.

   - Ну, это как сказать, - пожал плечами городовой.

   - Да никак, - отмахнулся я. - Жильцов, за мной!

   Из-за происшествия на станции, на дилижанс я, конечно, опоздал. Поэтому, передав Жильцову часть своего нехитрого багажа, направился в первый же, более-менее приличный, трактир. Половой попытался было не пустить Жильцова, крича, что нищим в приличное заведение ходу нет.

   - Это не нищий, - ответил я, - а заслуженный солдат и мой денщик. Вопросы?

   - Знаем мы этого заслуженного, - буркнул половой, низко кланяясь мне. - Он тут гулять начинал.

   Мне захотелось врезать ему по холёной физиономии, но опускаться до мордобоя, да ещё и на трезвую голову - mauvais ton. Мы с Жильцовым прошли через всё заведение к дальнему столу, сопровождаемые взглядами посетителей, по большей части, неприязненными, а то и откровенно презрительными.

   - Ты когда в последний раз нормально ел? - спросил я у Жильцова, когда мы сели за стол.

   - Не помню уж, - пожал плечами тот. Нищенские привычки снова взяли верх, сидел он, сильно сгорбившись и опустив глаза. - Давно.

   - Человек! - щёлкнул я пальцами. - Человек!

   Половой подошёл к нам с явной неохотой, но куда денешься - работа такая.

   - Чего изволите-с?

   - Еды простой, главное, побольше, - заказал я. - И пива. Некрепкого.

   - Понял вас, - кивнул половой, делая вид, что записывает в свой блокнот.

   - Ну, рассказывай, Жильцов, - сказал я, - как дошёл ты до жизни такой?

   - Как списали меня с ваших денщиков, - начал он, - на дирижабле, значит, в Вильно доставили. Выдали, честь по чести, выходное жалование. А куда мне идти? Ни дома, ни семьи, един, как перст. Вот и покатился. Покуда деньги были - пил, гулял. Друзей завёл по всему Вильну. Как деньга кончилась, друзья пропали, почти все. За деньги тех, что остались - пил дальше. Уже по-чёрному. Потом оказалось, что я всем должен и много должен. И усадили меня эти друзья на паперти, христарадничать. Сказали, нынче время военное, солдат - в цене, много подавать станут.

   Посреди рассказа принесли еду, однако Жильцов, не смотря на плотоядные взгляды на дымящиеся тарелки и горшки, сначала рассказал обо всём по порядку, и только после этого приступил к еде.

   Пока он рассказывал, а потом ел, в трактир прибыла весьма внушительная делегация местного уголовного элемента. Как только они вошли в трактир, большая часть посетителей нашла неотложные дела, и поспешила расплатиться и уйти. Остались только завсегдатаи и какие-то горькие пьяницы, не отвлекающиеся от своих стаканов со скверной водкой.

   Возглавлял делегацию, видимо, сам Грач - броско одетый человек с зализанными волосами и напомаженными, как у завзятого модника усами. Сопровождали его пятеро, в одежде и манере поведения старавшихся копировать своего главаря. Усач прошёл через трактир, скрипя сапогами и плюхнулся на стул, так что тот затрещал и, казалось, готов развалиться под его весом. Пятёрка сопровождающих остановилась за его спиной, встав полукругом, взяв в полукольцо наш стол.

   - С кем имею честь? - поинтересовался я.

   - Грач, - представился усатый, протягивая мне руку. Я сделал вид, что не заметил этого жеста. Грач нахмурился - беседа начиналась не так, как ему бы хотелось.

   - И что у вас за дело ко мне, господин... Грач?

   - За хрустами, - ответил бандит, - или звоном. Как хошь.

   - Вы, Грач, не у себя, а в приличном обществе, - сказал ему я. - Так что извольте разговаривать на русском, хотя бы на том, каким владеете, а не на том языке, на котором говорите сейчас.

   - Я, кивер, базлаю так, как хочу, - сквозь напускной лоск пробился хищный зверь. - И не учи меня, не дохтур. - Связи между учёбой и докторами я, лично, не видел, однако для моего собеседника она, похоже, была вполне очевидна. - Мне солдат хрустов должен, две тыщи. На паперти отрабатывает.