Наука побеждать. Авантюра

   Драгунам, лихо ворвавшимся в усадьбу, было тесно с их могучими конями. Они потеряли подвижность, главный козырь кавалерии и теперь могли рассчитывать только на свои палаши и собственную ловкость в обращении с ними. Это и дало нам шанс. Потери, конечно, были очень велики, особенно среди гренадер, но всё же мы успели укрыться в домах.

   Ворвавшись в душную темноту, я едва не рухнул от ударившей в нос вони, царившей обычно в полевых госпиталях. Запахи крови, пороха, бинтов и ружейного масла смешивались в просто убойную смесь, дышать которой было практически невозможно. Кроме меня в доме собрались пятеро гренадер и трое стрелков во главе со старшим унтером Ковалёвым.

   - Вести огонь из окон, - приказал я, вытирая клинок палаша о рукав и пряча его в ножны. - Андреев, на нас с тобой дверной проём, ни один британец не должен войти в дом.

   - Есть, - бодро, не смотря на крайнюю усталость, ответил седой гренадер, становясь к проёму и без приказа заряжая мушкет.

   - Раненые, - обратился я к солдатам, лежащим у дальней стены дома рядом с составленным в пирамиду оружием, - кто может, заряжайте мушкеты и передавайте нам.

   Повторив приказ по-французски, я повернулся к двери и вынул из кобуры пистолет.

   Драгуны быстро окружили наши дома и принялись рубить эти ненадёжные конструкции палашами. Те буквально сотрясались от ударов, но держались. Мы стреляли из окон и дверным проёмов, стараясь поразить врагов, но британцы, естественно, держались от них подальше. Но находились среди них лихие ребята, кто, спешившись, подбегали к окнам и наудачу тыкали палашами в них или рубили высунувшиеся из них мушкетные стволы. Один такой пронзил молодого гренадера, который ворвался в дом вместе со мной. Я заметил красный мундир и выстрелил навскидку. Не знаю, попал или нет, проверить возможности не было.

   Да и не нужно было. Нам оставалось только ждать, когда захлопнется ловушка, расставленная нашим командованием. Вся усадьба Бычий след была одной большой мышеловкой, дверца которой должна была вот-вот захлопнуться. Знаком служил спущенный над усадьбой флаг. Мы этого сделать не успели, однако британцы навряд ли оставят висеть вражеское полотнище. Так оно и вышло.

   Залпов пушек, открывших огонь по усадьбе, мы, конечно, не различили в общей канонаде, равно как и свист снарядов, обрушившихся на головы драгун. Полые снаряды, наполненные мушкетными пулями, изобретение британского лейтенанта Генри Шрапнеля, было быстро перенято многими армиями Европы. Французской в том числе. И сейчас они летели в соотечественников лейтенанта. Они взрывались где-то на уровне груди всадника, рассыпая вокруг веер мушкетных пуль. Свинцовые шарики с чавкающим звуком врезались в тела драгун и их коней, разрывая несчастных людей и животных на куски. Артиллерия била по пристрелянным заранее ориентирам, что обеспечивало убийственную эффективность обстрела.

   - От окон! - скомандовал я. - Прочь от окон!

   Я слышал, как пули бились в стены домов, по которым побежали трещины. Казалось, строения готовы развалиться, рухнув нам на головы. Но крики убиваемых драгун и их коней заставляли нас буквально молиться на эту ненадёжную защиту из глины и дерева.

   Если может человек увидеть ад на земле, то, наверное, он должен выглядеть именно таким, каким предстал нам, вышедшим из домов. Трупы людей и лошадей, разорванных на куски пулями шрапнели, раненые и изуродованные драгуны и лёгкие кавалеристы, они буквально устилали землю внутри усадьбы и неподалёку от неё. Солдаты и унтера опускались на колени, прямо в кровавую грязь и, даже те, кто был не особенно рьяно верующим, крестились и шептали молитвы, многих рвало. Сейчас они были не войском, ротами и взводами, а толпой насмерть перепуганных людей, и надо было срочно превращать их обратно в часть армии.

   - Чего встали?! - закричал я на солдат. - Бой ещё не кончен! Там! - Я наугад ткнул куда-то влево, в сторону сражения. - Наши братья, русские и французские солдаты, дерутся с британцами! Они рассчитывают на нас! Мы должны вести огонь с фланга! Вперёд! - Я едва голос не сорвал, пытаясь докричаться до ошалевших от крови солдат.

   И тут последний уцелевший барабанщик нашей роты заиграл бой для сбора. Привычный сигнал вывел солдат из ступора. Они подскакивали с колен, перехватывали мушкеты.

   - Стрелки, на стены! - уже увереннее начал командовать я, повторяя приказы на французском. - Обстреливать фланг противника! Гренадеры, трупы своих отнести за дома, врагов и лошадей, к воротам! Кмит, Ефимов, Роговцев, не спать! Раненые, кто может, помочь гренадерам!

   - Господин офицер, - обратился ко мне вольтижёр с повязками, закрывающими грудь и живот, - вас капитан Люка к себе зовёт.

   - Что с ним? - спросил я у солдата, шагая вслед за ним к дому, где укрылся, как я успел заметить, Люка.

   - Перед самым домом его драгун успел палашом достать, - мрачно ответил вольтижёр, - он сначала держался, а как снаряды шрапнельные падать начали, упал и уже не встал больше. Доктора говорят, кончается он, вас зовёт.