Наука побеждать. Авантюра

   Это было первое, что я услышал, придя в себя. Оказывается, я всё ещё сидел в седле, однако держался в нём исключительно благодаря паре верёвок, которыми был привязан к седлу, и тому, что меня прислонили спиной к холодному стволу дерева. Конь подо мной нервно переступал, отзываясь на грохот пушечных залпов. Меня окружали донские казаки, видимо, те самые, войскового старшины Смолокурова, что зашли цесарцам в тыл.

   - Верно, - сказал седоусый казак в летах в мундире с офицерскими витыми погонами, видимо, тот самый войсковой старшина. - А ты, Макарыч, не хотел на него корпию переводить.

   - И сейчас скажу, - пробурчал ещё более пожилой казак с сивой бородой, - что зря. Не вытянет он. Вижу. Слишком тяжко ранен. Если его сразу к фершелам отправить, то - да, а так... Помрёт.

   От таких слов мне стало весьма не по себе. Быть может, именно из-за них я решил жить. Жить, во что бы то ни стало. Назло всем и вся. Цесарцам, кирасирам, серым немцам и этому сивобородому казаку-пессимисту.

   - Ваше благородие, - обратился ко мне войсковой старшина, - ехать можете?

   - Могу, ваше высокоблагородие, - усмехнулся я, морщась от боли в раненом боку. Он, кстати, был изрядно перемотан полотном и залеплен корпией, на левой руке также красовались несколько вполне профессионально наложенных повязок. - Я не слишком хороший наездник, но в седле удержусь, не смотря на раны.

   - Хорошо бы ещё драться смог, - буркнул сивобородый казак, - а то толку с тебя.

   - Хватит ворчать, Макарыч. А тебе, штабс-капитан, я никакое не благородие и не высокоблагородие. Я - войсковой старшина Смолокуров.

   - Ясно, войсковой старшина. Я вполне могу и держаться в седле и драться.

   - Вот и отлично, - кивнул командир казаков. - Драгуны атаку с минуты на минуту затрубят.

   И действительно, не прошло и пары минут, как звонко запели эскадронные трубы. Драгуны пошли в новую атаку на римские порядки.

   - Казачки! - вскричал тут же Смолокуров. - Не посрамим Дону родимого! В пики их! В шашки! Бей врага! Руби! За мной!

   И казачий дивизион устремился через давно вытоптанный подлесок на сбившихся в тесные каре священных цесарцев и венгров. Их обстреляли драгуны с фронта и казаки с тыла. А после устремились в рукопашную.

   - Ходу! - кричал войсковой старшина Смолокуров. - В намёт! Ходу! Бей их пока не очухались!

   Я отбил палашом ствол, направленного в грудь моему коню мушкета, и выстрел его пропал втуне. Второй удар я обрушил на голову гренадера, целившего в меня. Гребнистая каска не спасла его. Тяжёлый клинок баскетсворда развалил её на две половины, вместе с головой цесарца.

   Казаки насаживали врагов на длинные пики, рубили шашками, расширяя брешь в их построении. Не смотря на это, людская крепость стойко держалась. Гренадеры Священной Римской империи вполне оправдывали всё, что о них говорили. Стойкостью и крепостью они превосходили аналогичные части иных армий Европы. Нам пришлось отступить от их каре, а в спину нам грянул слаженный, хоть и не слишком точный залп.

   В итоге короткой, но исключительно яростной схватки в ледяной грязи остались лежать несколько десятков римских гренадер и с дюжину казаков. Дивизион был изрядно обескровлен, и новая подобная атака могла стать для него последней. И, похоже, войсковой старшина отлично понимал это.

   - Крепки гренадеры, - протянул он, - крепки.

   - Не взять нам их, - буркнул сивобородый казак, носивший звание подъесаула и имя-прозвище Макарыч.

   - Хитростью надо брать, - сказал Смолокуров, - а не в лоб кидаться. Хитростью возьмём.

   - И как же? - спросил Макарыч.

   - Я возьму лошадей с убитыми казаками, - ответил третий и последний офицер дивизиона есаул Мятников, - привяжем их к седлам, и наеду на них с фланга. А как они залп дадут, так вы их и атакуете.

   - Это же верная смерть?! - вскричал Макарыч.

   - Сам знаешь, что я и так не жилец, - ответил Мятников, - с двумя пулями в брюхе долго не протяну.

   - С Богом, есаул, - сказал ему войсковой старшина. - С Богом, Саша. Отчизна тебя не забудет. Вперёд!

   Есаул Мятников лихо свистнул и врезал своему коню пятками в бока. Остальные рванулись за ним, однако казаки удержали их, лишь те, в сёдлах которых сидели мёртвые, поскакали вперёд.

   - Вперёд, казачки! - кричал Мятников, лихо вращая шашкой над головою. - Руби их, гадов римских! Бей-убивай, кто в Бога верует!

   Он с мёртвыми казаками пролетел по флангу каре, нанеся несколько быстрых ударов шашкой и, кажется, даже срубив одного. Как только они подскакали на достаточное расстояние, каре дало залп, боковой и задний фасы его окутались облаком дыма, совершенно скрыв римские построения.

   - В бой! - скомандовал Смолокуров, вскидывая шашку.

   - Погодите, войсковой старшина! - ухватил я его за руку. - Постойте!

   - А они ружья перезарядят?! - дёрнул рукой Смолокуров. - Не мешай, штабс-капитан!

   - Да погодите же! - Я левой рукой перехватил поводья его коня, позабыв про боль "стреляющую" при каждом движении. - Римские каре слишком близко! Они должны были попасть и по своим! А их совершенно не видно! Вы понимаете меня, войсковой старшина?!