Наукамоль

На следующей неделе меня снова пригласили на встречу в Белый дом. На этот раз никого лишнего не было, только президент и непредставленный мне человек, представлявший интересы опять же неизвестных мне персон, семей, кланов. Велась открытая видеозапись разговора, которая к тому же транслировалась для кого—то ещё в прямом эфире. Мне пообещали Наукамоль в случае реализации моего плана. Но для начала мне предстояло изложить его суть. Я продал им действительно хорошую идею и согласился участвовать в процессе её реализации. Одновременно ставилось сразу несколько сложных задач: уменьшить физический объем не подкреплённого ничем доллара на мировом валютном рынке, чтобы держать его курс по отношению к остальным мировым валютам на приемлемом уровне, и чтобы можно было продолжать печатать пустышку; изменить соотношение владения деньгами в пользу мировой элиты, то есть продолжать делать богатых богаче, а бедных беднее; уменьшить объем валюты на чёрном рынке и ослабить тем самым влиятельных хозяевов криминального мира. Я предложил им создать независимую электронную валюту – крипто валюту. Этот проект соответствовал духу времени и решал сразу все задачи. Все было расписано пошагово. Создаётся вкусная легенда. Под маской независимости от банковской системы и государства такая валюта привлекла бы в первую очередь чёрный рынок. Постепенно накапливая доверие на чёрном рынке крипто валюта выходит за рамки IT и криминала. Затем в дело вступает человеческая жадность и глупость. Желающих разбогатеть ничего не делая всегда достаточно, пирамида растёт, для этого даже не нужна сильная маркетинговая кампания, все по старинке – только человек и его жадность. Крипто валюта набирает вес. Дальше на волне ажиотажа наступает бум. Теперь уже только самый ленивый не вкладывает в крипто валюту свои реальные деньги. Мало кто даже задумывается о безопасности своих вложений. Все ведутся на независимость крипто валют от банков и государств. Но почему—то никто не задумывается о том, что такое интернет и кому он принадлежит. Ведь кто—то верит и в его независимость и бесконтрольность. Дальше хозяин крипто валюты может уже делать что угодно. Ещё один миф – это ограниченный тираж крипто валюты, который даёт иллюзию того, что инфляция и подделка исключены. Народ просто в восторге от всех плюсов этой системы. На пике курса мы обваливаем стоимость единицы и вложенные деньги просто сгорают в топке, а если точнее они замораживаются на счетах системы. Миллиарды реальных долларов просто исчезают. Напряжение среди населения растёт. Тогда мы берём часть откушенных денег, заработанных на продаже нашей виртуальной валюты и вкладываем в покупку воздуха, то есть в собственную крипто валюту. Курс снова растёт, голодное до богатств население снова вкладывает свои доллары, из реальной банковской системы в наш симулятор, покупая пока не поздно выгодную крипто валюту на спаде. Да, часть вкладчиков становится богатыми, все работает как классическая пирамида. На пике курса мы повторяем все снова и снова. Идея стара как мир, с одной лишь разницей – деньги в систему поступают из реальной банковской системы, но сгорая они уже действительно исчезают безвозвратно. Мы могли бы их сохранить, но наша цель вывести излишки из чужих карманов. А когда они нам, понадобятся – напечатаем сколько угодно, пока ФРС и армия принадлежит нам делаем что хотим.

Спустя восемь лет я получил свой экземпляр Наукамоля. Лица в политической системе пере тасовались, но ничего в корне не поменялось и не поменяется.

– Ты вероятно думаешь, что я набросился на чтение, как только вышел из овального кабинета? Нет. Я был абсолютно спокоен и удовлетворён. Наукамоль был не моей мечтой, это была мечта Расти. И то что я теперь держал экземпляр в руках было заслугой во многом его, и я сделал многое чтобы заполучить желанное. Я так и не прочёл его ни разу, ни слова. Выждав некоторое время я вышел на Расти и все рассказал. Его реакция была неоднозначной. Сначала его охватила эйфория, он вскочил из кресла и орал на весь кабинет, как – будто только что выиграл матч за Super Ball. Затем жадно взмолился показать ему эту вещицу. Я не томил его ожидания. Руки Расти тряслись как у последнего дёрганного алкаша. Он держал книгу и смотрел казалось сквозь неё, несколько раз порываясь наконец открыть её. Он сидел перед ней три часа. То порываясь открыть, то улыбаюсь восклицал: «Твою мать, Винс, засранец, как ты это сделал? Как же не вовремя, чёртов засранец, ты сделал это!» Я ничего не говорил, понимал, что для Расти это сильный эмоциональный момент, один из двух – трёх самых сильных, каких только может быть у человека на протяжении всей жизни.