Наукоград:авария (СИ)

- Ну, брат, придется Зое Владимировне уступить тебе кушетку на пару часов, - сделал вывод Женя.

Зоя Владимировна укоризненно посмотрела на юного коллегу, но не отпарировала - она относилась к нему также как к своим детям, снисходительно и с материнской любовью. В это время раздался длинный звонок внутренней связи. Только Журавлев начал обязательное "На-начальник смены...с-с-слу...", как главный инженер прервал его: "Фамилию называйте, согласно инструкции. Журавлев? А почему не Романов? Попросил сменить? Без моего согласия... так ...самодеятельность... Может быть, Вы вообще один в ЗУПе?"

Главный был почему-то раздражен как никогда. Обычное это дело - подсменка. Конечно, по регламенту подмена возможна только с разрешения Главного, но это сплошь и рядом игнорировалось и, как правило, без нагоняя. " А что с тем? Дядя умер? Так, ладно... Как запаздывающий генератор? Стабилен? Держите меня в курсе дела. Да, вот что - не мешайте этим ... с повязками. Почему домой не иду? Что - хотите, чтобы скорей ушел? Шарики в компьютере погонять? Уже забыли про бдительность.... Ладно, спокойной ночи... в смысле, чтоб все нормально".

Не прошло и минуты, как снова зазвонил телефон, на этот раз городской. Это была жена Романова: "Сергея можно? Нет? Когда будет на пульте, скажите, чтобы позвонил домой - дочка заболела...".

Журавлев:

- Повесила трубку...Это Татьяна, жена Романа, спрашивала его.

- Ничего себе! И что же? - поинтересовался Женя.

- Что... Сказал только, что его не-ет на пу-пу-льте, как-то р-р-растерялся.

- Она же должна знать про дядю!? Что тот умер... Почему же она спрашивала Сергея? - удивилась Зоя Владимировна, святая мать троих детей.

Мужчины же обменялись многозначительными взглядами.

-----------------------------------------------------------------

А на экстренном заседании у директора, когда Романов еще дежурил в свою вечернюю смену и не успел уехать на "похороны дяди", продолжалось обсуждение тревожного сообщения Егора Кузьмича.

- Только прошу всех: о том, что сейчас нам предстоит здесь обсуждать, никому ни слова, - предупредил Силан Давыдович. Егор Кузьмич одобрительно кивнул.

- Рудольф Ефимович меня не раз убеждал в абсолютной безопасности установки, в том, что любая проектная авария не может быть выше 3-его уровня по какой-то там шкале.

Любовь Сергеевна:

- По 7-ми балльной международной шкале МАГАТЭ, Силан Давидович.

- Да-да, я помню. И это означает не аварию, а инцидент, простую техническую неисправность, так, Рудольф Ефимович?

Задрюченко, невысокий человечек (директор подбирал руководящий персонал, помимо прочих достоинств или недостатков, выгодных ему, в том числе и по росту) снова поднялся, и, стараясь быть видимым директору из-за широких плеч Егора Кузьмича, и оглядываясь на своих коллег, переадресовал этот вопрос им:

- Так просчитали наши специалисты. Они почти все здесь, могут выступить.

- У нас не семинар. Так или нет? - настойчиво заявил директор.

Лоб Главного покрылся потом, он снова огляделся, и тут вскочил Виталий Анатольевич, старший инженер по радиационной безопасности:

- Инцидент 3-го уровня, Силан Давидович, не приводит к выбросу радиоактивности и не несет никакого риска для населения. Но большое внешнее воздействие, например, падение современного пассажирского лайнера на здание установки или достаточно мощный взрыв, произведенный террористами, может вызвать разрушение установки и выброс радиоактивности.

- Но выброс будет небольшой, меня же так убеждали?

На этот раз директору ответила Любовь Сергеевна, с неуместной улыбкой:

- Силан Давидович, в этом случае только некоторая часть населения получит дозу, превышающую допустимый предел.

Силан Давидович ударил своей маленькой, но могущественной ручкой по столу, поглядев в сторону зама по научной работе:

- У нас тут ученые собрались или артисты? Что значит - "некоторая"? Сколько? И... кто именно?

Любовь Сергеевна покраснела, но ее выручил Виталий Анатольевич:

- Жители одного квартала, человек двести-триста.

Молчание. Егор Кузьмич делает знак директору, приглашающий его продолжить.

Силан Давидович подошел к дверце шкафа, где покоилась любимая скрипка, провел пальцем по стеклу и произнес, глядя на отражение в стекле озабоченно-внимательных лиц своих подчиненных:

- Так вот, именно такая неприятность по поступившим сведениям (все смотрят на Егора Кузьмича) может случиться.... и у нас...

- Что? Самолет упадет? - это мог "сморозить" только Тенгиз Гелиани, главный теоретик и главный остряк института. Любовь Сергеевна от страха вскочила с места:

- Как это? Не может быть!

Кто-то засмеялся. Егор Кузьмич укоризненно взглянул на директора - что это, мол, у вас за вольности? А вслух сказал, уперев взгляд быка на все еще стоявшую Любовь Сергеевну:

- Ожидается террористический акт, вероятно, с подрывом тротила около реактора.