Наулака - История о Западе и Востоке

Разговор происходил на мощенном плитами дворе у того самого дворцового крыла, где находились покои Ситабхаи. Махараджа сидел в сломанном виндзорском кресле*, а его грумы проводили перед ним одного за другим оседланных и взнузданных коней, в надежде, что один из них приглянется махарадже и он выберет его для королевской прогулки. Утренний ветер разносил по выложенному мрамором двору затхлый, нездоровый воздух дворца, и этот запах уж никак нельзя было назвать благотворным.

Тарвин, так и не слезший с лошади, храня молчание, сидел, перекинув правую ногу через холку. Ему не раз приводилось наблюдать за тем, какое действие производил опиум на махараджу. К нему приближался слуга, держа в руках маленькую медную чашечку с опиумом и водой. Махараджа с гримасой отвращения проглотил свою дозу лекарства, стряхнул с усов и бороды оставшиеся на них капли коричневой жидкости и снова упал в кресло, уставившись в пространство пустым, бессмысленным взглядом. Через несколько минут он вскочил на ноги, бодрый и веселый.

- Вы здесь, сахиб? - спросил он. - Ну, конечно, здесь, иначе мне не было бы так весело. Вы поедете сегодня утром со мной на прогулку?

- Я в вашем распоряжении.

- Тогда пусть выведут фоксхоллского жеребца. Он вас сбросит, учтите.

- Очень хорошо, - ответил Тарвин спокойно.

- А я поеду на своей кобыле по прозвищу Кач. Давайте-ка уберемся отсюда поскорее, пока сюда не явился агент сахиб, - сказал махараджа.

За стенами двора раздался звук охотничьего горна и стук колес - это конюхи отправились седлать лошадей.

Махараджа Кунвар взбежал по лестнице и, по-дружески кивнув Тарвину, бросился к отцу, который взял его на руки и приласкал.

- Что привело тебя сюда, Лальи? - спросил махараджа. Слово "лальи" в переводе означает "любимый" - таким ласковым именем все во дворце называли принца.

- Я пришел проводить занятия со своей охраной. Отец, моим воинам выделяют из государственного арсенала плохое снаряжение. У Джейсингха седло перевязано веревкой, а он самый лучший из моих солдат. И кроме того, он рассказывает мне чудесные сказки, - сказал махараджа Кунвар на местном наречии.

- Хай! Хай! Ты ничем не отличаешься от остальных, - сказал король. Все чего-то требуют у государства. Ну что же тебе нужно?

Мальчик просительно сложил ручонки, а потом бесстрашно ухватил отца за громадную бороду, которая на раджпутский лад была зачесана за уши.

- Всего-навсего десять новых седел, - сказал он. - Они хранятся в больших кладовых для седельного снаряжения. Я их сам видел. Но смотритель лошадей сказал, что я должен сначала спросить разрешения у короля.

Лицо махараджи потемнело, и он дал страшную клятву, что не спустит этого.

- Король нынче и раб и слуга одновременно, - проворчал он, - слуга агента сахиба и английского государства, но клянусь Индрой*! - королевский сын - это не кто-нибудь, а королевский сын. И какое право имеет Саруп Сингх не давать тебе то, что ты возжелал, дражайший мой принц?

- Я говорил ему, - сказал махараджа Кунвар, - что мой отец будет недоволен. Но больше я ему ничего не сказал, потому что мне нездоровилось, и потом, ты же знаешь, - головка в чалме печально поникла, - я же всего лишь ребенок. Можно я возьму седла?

Тарвин, который не понимал ни слова из этого разговора, сидел спокойно на своей маленькой лошадке и, улыбаясь, смотрел на своего друга махараджу. Когда махараджа Кунвар сказал отцу о цели своего прихода, во дворе стояла полная тишина. Так тихо бывает лишь в предрассветный час. Тарвин слышал даже воркованье голубей па башне высотою в сто пятьдесят футов. Но теперь за зелеными ставнями все ожило, пришло в движение: чувствовалось, что там пристально следят за тем, что происходит во дворе. Тарвин слышал затаенное дыхание, шелест тканей и осторожнейший скрип приоткрываемых окон. Сюда долетал запах мускуса и жасмина, наполнивший сердце Ника тревогой; не поворачивая головы и не глядя в ту сторону, он мог с уверенностью сказать, что Ситабхаи со своими женщинами внимательно следила за беседой короля с сыном. Но ни сам король, ни принц, казалось, не обращали на это внимания.

Махараджа Кунвар гордился своими познаниями в английском языке, которые он приобрел, сидя на коленях у миссис Эстес; короля же весьма интересовали успехи сына. И чтобы Тарвин понял, о чем они говорят, принц перешел на английский, но заговорил очень медленно и отчетливо, так, чтобы и отец понял его.

- А вот новые стихи, которые я выучил лишь вчера, - сказал он.

- А там ничего не говорится об английских богах? - спросил махараджа подозрительно. - Помни, что ты раджпут.

- О нет, нет! - ответил принц. - Это просто английские стихи, и я выучил их очень быстро.

- Тогда я выслушаю их, маленький брамин. В один прекрасный день ты выучишься писать, как настоящий писец, и поступишь в английский колледж и будешь носить длинную черную мантию.

Малыш снова перешел на родной язык.

- На флаге нашего государства пять цветов, - сказал он. - И когда я уйду на войну сражаться за него, я, быть может, стану настоящим англичанином.