Навальный. Человек, который украл лес. История блогера и политика

Авторы предполагают, что именно из-за президентских амбиций, от которых он публично всегда слишком активно открещивается, Дмитрий Рогозин и держит паузу. После многих лет политической борьбы, то занимая те или иные кабинетные должности, то «замерзая на русских маршах», вице-премьер приобрёл навык повышенной осторожности. Он знает, что в рамках той системы власти, в которую он встроен, любое незапланированное движение, будь оно хоть трижды направлено на укрепление действующей «вертикали», может быть воспринято как бунт. Это своего рода политическая паранойя, в атмосфере которой существуют и выживают чиновники. Или не выживают, оказываясь за бортом реальной политики.

Рогозин не хочет «лезть поперёк батьки в пекло», он опасается фальстарта. Самостоятельно, «без спросу» выступив против внесистемной оппозиции и персонально против Навального, он, в глазах президента Путина и его советников, может сам начать восприниматься как фактор, угрожающий стабильности президентской власти. А затем всё может пойти по известному сценарию: бей своих, чтоб чужие боялись. Но не для этого Рогозин взбирался на вице-премьерский Олимп, чтобы вмиг рухнуть оттуда, проявив наказуемую инициативу.

Таким образом, несистемные (читай: под надуманными предлогами незарегистрированные) националисты в общем и целом поддержали Алексея Навального, системные же — Сергея Собянина. Национальный фактор здесь, конечно же, не играл никакой роли[88]. Только политика: один — кандидат системы, другой — кандидат антисистемы. Выбор абсолютно очевиден и предрешён. Аж страшно!

ЛИМОНКА В «БУРЖУАЗНОГО ЛИДЕРА»

Луна упала на Землю? Власть демократизировалась и извинилась перед заслуженным писателем за незаслуженные «нашистские» экскременты? Нет, всё проще и банальнее. Лимонов впервые, наверное, в своей политической публицистике стал писать ровно то, что выгодно власти, и критиковать ровно тех, кого пытается очернить в глазах общества вся неповоротливая, неэффективная, но дорогостоящая госпропаган-да. Почему писатель так поступил? Здесь нет никакой политической подоплёки, одна сплошная психология. «Психопатология обыденной жизни», написал бы Зигмунд Фрейд.

Пожилой и одинокий неудавшийся революционер, у которого за спиной много красивого и героического, много трагического, смерти молодых национал-большевиков, которым Лимонов показал свет в конце тоннеля серой, обыденной, бедной жизни. Но этот свет, как оказалось, шёл от фар репрессивного бронепоезда системы, которая калечит, давит, убивает… Лимонов — признанный писатель, но непризнанный политик. Человек, поставивший себя в центр своего литературного мира, к 70-летнему возрасту осознал, что мир реальный устроен совсем иначе, чем книжный. В центре реального мира стоит вовсе не Эдуард Вениаминович Савенко, а массы, к которым обращается национал-большевик, вовсе не его видят своим кумиром.

«Почему вы называете меня просто писателем? Ведь ваш Навальный — вообще блогер!» — вопиёт Лимонов. Но за блогером идут десятки и сотни тысяч молодых и не очень людей из wannabe-среднего класса, а за писателем — всё более и более сужающаяся группа людей особого типа, с портретом Егора Летова на майке и томиком Лимонова за душой. Постмодерн, Эдуард Вениаминович, выглядит именно так. Вы же сами знаете, право слово.

Сразу после «первой Болотной» — митинга за честные выборы, состоявшегося 10 декабря 2011 года в ответ на массовые фальсификации на выборах депутатов Госдумы VI созыва[89], - Лимонов стал беспощадно клеймить его организаторов, прежде всего сопредседателя движения «Солидарность» и партии ПАРНАС Бориса Немцова, за то, что они, сговорившись с действующей властью, направили десятки тысяч человек (по разным данным, в акции приняли участие от 25 до 100 тысяч протестующих) от площади Революции в «загон» на Болотной площади. По мнению Лимонова, при концентрации значительного числа рассерженных горожан в самом центре Москвы, в непосредственной близости от Кремля, Думы и ЦИКа могла случиться реальная, а не символическая революция или, во всяком случае, был бы объявлен пересчёт голосов и перевыборы [90].