Навеки мой

– Мой дед и его братья отправились в школу, едва только достигли подходящего возраста, поэтому он редко бывал здесь. Сестер отправили жить к родственникам или в школы для девочек. Одна из них умерла, а дебют двух других благополучно состоялся в Лондоне, и они вышли замуж к тому времени, как им исполнилось по восемнадцать лет.

Голос герцога звучал спокойно, но Софи вдруг почувствовала, будто погрузилась в тень. Это чудесное помещение внезапно превратилось в комнату утешения горюющей матери.

– Сколько детей у них было? – тихо спросила она.

– Шестеро. Девочкам разрешили жить с матерью до двенадцати лет.

– Но ведь это жестоко! Что за человек мог лишить мать собственных детей?

Герцог вздохнул:

– Тот, кто сослал жену в это поместье и навещал раз в год, чтобы наградить еще одним ребенком.

И вновь Софи вспомнила о собственном деде. Он лишил своего сына, отца Софи, наследства, а ее саму отправил в школу миссис Эптон, когда девочка осиротела. Софи была благодарна деду за этот поступок, однако он не мог изменить того обстоятельства, что старик просто избавился от обузы.

– Надеюсь, следующая комната более приятная, – беспечно промолвила она. – Иначе я начну недоумевать, почему вам так нравится этот дом.

– Вам он кажется отталкивающим? – Герцог внимательно следил за выражением лица гостьи, но сейчас опять посмотрел на потолок. – Раньше подобное положение вещей никого не удивляло.

– Значит, вас с Филиппом тоже отправили в школу?

– Естественно. Хотя мой отец никогда не пытался разлучить нас с матерью.

– Ваши родители были добрыми и любящими?

Герцог помедлил с ответом. По его лицу пробежала тень, и он не произнес ни слова. Он подошел к дверям, расположенным в дальней стене комнаты и внимательно посмотрел на Софи. Напомнив себе, что его отношения с родителями не ее дело, она последовала за герцогом.

– Музыкальный салон, – сказал он, распахивая двери.

Но Софи и так уже это поняла, увидев рояль и накрытую чехлом арфу. И все же красота этой комнаты буквально заворожила ее. Три стены сплошь состояли из высоких окон, перед которыми раскинулся сад. Оставшаяся стена и промежутки между окнами были выкрашены в желтый цвет. Рамы обрамляли длинные занавеси из струящегося шелка того же оттенка, что и обивка на стульях. В узор вплеталась музыкальная фраза, а в промежутках между нотами виднелись причудливые арфы и лиры. Вероятно, салон декорировал человек, любивший музыку.

Однако самым замечательным предметом был рояль. На таком инструменте мог играть только настоящий виртуоз. Софи осторожно подняла крышку. Именная табличка гласила, что рояль изготовила фирма «Джон Бродвуд и сыновья». Отец Софи считал, что эти мастера делают самые лучшие музыкальные инструменты.

– Вы играете? – Она коснулась клавиш, однако звук оказался не очень чистым.

– Нет.

– Поете?

– Не слишком хорошо.

Софи удивленно посмотрела на хозяина дома.

– Я всегда думала, что джентльменов обучают музыке.

Однако вместо ответа герцог спросил:

– А вы играете?

– Да. Но рояль расстроен. – Она опустила крышку. Как жаль! Иметь в доме прекрасный инструмент, на котором никто не играет. – Директриса школы, где я училась, настаивала на том, чтобы девочки обучились игре хотя бы на одном музыкальном инструменте. – Софи огляделась. Комната была красивой, однако нежилой. Она не увидела на рояле нот, арфу закрывал чехол, все вещи лежали так, будто ими давно никто не пользовался. Поклонник музыки украсил этот салон, но музыка покинула его. – Насколько я понимаю, вы заходите сюда не часто.

– Поскольку я не играю, мне нечего тут делать.

Какое расточительство! Иметь прекрасное помещение и не использовать его. Если бы здесь жила семья Софи, эта комната стала бы самой любимой. Отец аккомпанировал бы на рояле матери, распевающей арии из опер и романсы. Софи на мгновение представила свою семью, расположившуюся в этом салоне. Папа за инструментом, мама – у окна, а она сама перелистывает страницы нот…

Девушка отчаянно заморгала, желая избавиться от возникшей перед глазами картины, которой никогда больше не увидит. Она подошла к окну, встав спиной к роялю. Отсюда можно было смотреть на украшенный колоннами вход в дом – еще более внушительный при свете дня. Софи оценила раскинувшийся перед ней ландшафт, внезапно сообразив, что они проделали довольно большой путь под дождем. Аллею, посыпанную гравием, обрамляли тщательно подстриженные газоны. А деревья, мимо которых они с герцогом брели в темноте, казались очень далекими. Просторный ухоженный парк пробудил в ней чувство одиночества. Дом и окрестности были чудесными, но в то же время слишком тихими и всеми позабытыми. Как и их хозяин.

Софи развернулась и спросила:

– Какая из комнат ваша любимая?

– Библиотека, где мы разговаривали вчера вечером.

– Пойдемте туда? – Если Софи действительно вознамерилась узнать герцога получше, нужно заходить в те помещения, где он проводил больше времени.

Кивнув, герцог вернулся в голубую гостиную, а потом свернул в галерею. Высокие узкие окна пропускали мало света, поэтому тут царил полумрак.

– Здесь нет ничего интересного.