Навеки мой

Истинной герцогини из Софи не получится, но это не имело значения. Герцог Эксетер женился на вдове сельского викария, однако земля от этого не остановилась, и даже надменный высший свет в итоге забыл мезальянсе. Ведь важно только его, Джека, мнение, верно? Только его предпочтения следует учитывать, когда речь зайдет о том, кто будет находиться рядом с ним на балах, рожать ему детей и чей портрет повесят в галерее Кирквуда. Однажды Софи лежала рядом с ним, свернувшись калачиком, и рассказывала очередную историю из своего детства, о ее присутствии на одном из званых вечеров в Вене и попытке спрятать от родителей подобранного на улице бродячего кота. Джек слушал с еле заметной улыбкой, и думал о том, что ему безразлично мнение окружающих, потому что она достойна того, чтобы стать его женой.

Усиливающееся ощущение, что ему нужно следовать зову сердца и разума, не отпускало Джека до тех пор, пока однажды утром герцогиня не присоединилась к нему за завтраком. Это случилось через три недели после того, как Софи нанесла визит в Вэр-Хаус.

– Доброе утро, – произнесла герцогиня, когда лакей услужливо отодвинул для нее стул.

– Доброе утро, – с удивлением протянул Джек, наблюдая, как мать усаживается за стол.

Обычно она завтракала у себя в комнате и гораздо позже. Так что ее появление в столовой сегодня утром было необычным. К тому времени, как лакей принес все, что она просила, Джек уже почти закончил завтракать. До встречи с Софи он, как правило, проводил целый час у себя в кабинете, прежде чем отправиться на конную прогулку в парк. Однако теперь значительную часть рутинной работы выполнял Перси. Джек выезжал на прогулки каждый день в любую погоду, а сегодня и вовсе впервые за много лет планировал заглянуть в боксерский клуб. Джек не чувствовал, что готов снова выйти на ринг, но было так приятно выбраться из душного кабинета и заняться чем-то еще помимо повседневных дел. Он отодвинулся от стола.

– Прошу извинить меня, мама.

– Ты хорошо себя чувствуешь, дорогой?

Вопрос, заданный тихим мягким тоном, застал Джека врасплох.

– Прекрасно, – ответил он, подумав о том, что лучше, чем сейчас, не было давно. – Что заставило тебя спросить об этом?

На лице герцогини отразилось беспокойство.

– Последние несколько недель ты сам не свой. Забросил дела. Каждый вечер уходишь из дома и возвращаешься лишь на рассвете… Это совершенно на тебя не похоже.

До того как умер отец, Джек вел себя гораздо хуже. Но даже такое поведение не шло ни в какое сравнение с тем, что творил Филипп.

– Перси прекрасно справляется со своими обязанностями. Отцу следовало больше доверять ему. К тому же нет необходимости в том, чтобы я лично одобрял каждую покупку в Кирквуд-Хаусе или следил за ремонтом ледника в Олвине. – Джек вскинул голову, когда лицо матери приобрело укоризненное выражение. – Что беспокоит тебя, мама? Какая-то из твоих подруг едва не лишилась чувств от ужаса при виде того, что я совершил нечто предосудительное?

– Не говори ерунды! Мое беспокойство основано на собственных наблюдениях. Я не могла не заметить, что твои привычки коренным образом изменились после того инцидента в клубе.

Герцогиня Вэр не произносила названия клуба, даже когда упрашивала спасти Филиппа от долгов, и Джек с трудом подавил улыбку. Мать не представляла, насколько изменились его привычки!

– Наверное, это меня встряхнуло и вывело из многолетнего оцепенения, – мягко произнес он.

– Однако ты изменился отнюдь не в лучшую сторону! – воскликнула герцогиня, выронив из рук нож для масла. – Как ты можешь посещать это безнравственное место каждую ночь?

– Безнравственное? Я хожу туда вместе с Филиппом. Его привычки тоже причиняют тебе беспокойство?

Глаза герцогини вспыхнули недобрым огнем. Джек давно уже понял, что Филипп – ее любимчик, поэтому его не удивило нежелание матери обсуждать младшего сына.

– Мы говорим о тебе, а не о твоем брате. Ты пренебрегаешь своими обязанностями из-за него?

Джеку захотелось рассмеяться. Благодаря Филиппу у него появился прекрасный повод видеться с Софи, и Джек был ему за это благодарен.

– Я ни в коей мере не пренебрегаю своими обязанностями. Более того, отношусь к ним очень серьезно. Ведь это ты заставила меня следить за братом, чтобы уберечь его от банкротства.

Его слова уязвили герцогиню.

– Перестань обвинять Филиппа! – бросила она. – Я говорю сейчас о твоих обязанностях не перед ним, а перед титулом. Твой отец был бы в высшей степени разочарован.

Джек промолчал. На протяжении семи лет он прикладывал все усилия, чтобы отец мог бы гордиться им, однако мать ни разу его не похвалила. Зато не забывала повторять, как был бы опечален отец, каждый раз, когда Джек отказывался выполнять ее требования. В общем, Джек давно уже не боялся разочаровать мать.

– Вот видишь, – мягко произнесла она, поняв, что у сына нет аргументов. – Предоставь сегодня Филиппа самому себе. Уверена, что за несколько часов он не успеет себе навредить. А ты отправишься со мной в театр.

– В театр? – удивился Джек. В голосе матери послышались умоляющие нотки, а это что-то новенькое.