Навеки связанные (СИ)

Это воспоминание заставило Нуалу блаженно улыбаться сквозь сон, чувствую, как сердце наполняется приятной обволакивающей теплотой и радостью. Принцесса и предположить не могла, что способна хранить в памяти такие замечательные и дорогие моменты, ей казалось, что теперь уже невозможно думать ни о чем другом, кроме как о боли и страданиях.

Как же ошибалась прекрасная фейри, считая, что ее сердце более не способно цепляться за счастливые, ценные и любимые воспоминания, что оно мертво, погребено заживо под обломками нынешних ужасов и невзгод.

Но ее сердце было живо, оно билось в груди, размеренно и спокойно, показывая принцессе, что жизнь не покинула тело фейри. Сквозь сон Нуала думала о том, как же все-таки прекрасно существование, даже со всеми его трудностями, проблемами и потерями.

Жизнь — величайший дар, который только может быть у любого создания, а значит за нее надо бороться, пока еще есть надежда, пока еще стоишь на ногах, пока легкие твои наполняет воздух. Осознание этого враз рассеяло последние остатки сладкого дурмана, заставив принцессу неожиданно проснуться и вскочить на мягкой перине.

Нуала тяжело и часто задышала, не в силах справиться с бешеным ритмом сердца, которое будто бы пыталось выпрыгнуть из грудной клетки. Мысли фейри в безумном темпе кружились в голове, не давая уцепиться ни за одну из них, словно дразня, играясь со своей обладательницей.

Однако одна из них все же чаще других всплывала в сознании Нуалы. Эта мысль заключалась как раз-таки в том, что за любую жизнь стоит бороться до последнего, пока есть силы, наполняющие все тело и заставляющие его идти вперед, не взирая на усталость и боль.

Фейри вдруг поняла, что она может, даже обязана сделать все, что есть в ее силах, чтобы предотвратить кровавую бойню, которую нельзя было назвать даже войной. Ведь на войне у обеих сторон есть шансы, хоть и ничтожные, но они есть, в нынешней же битве участь людей была предрешена, и у них не могло быть и призрачной надежды на спасение.

Нуала надеялась на то, что по-прежнему у нее есть вес и ценность в глазах родного брата, что он прислушается к ее мольбам и остановит человеческий геноцид. Нуада всегда был воином, сильным, смелым, достойным, однако его нынешние преступления никак не могли быть подтверждением этого, они лишь губили этот образ, превращая его в мираж, несуществующее и навеянное видение.

И Нуала, любящая брата всем сердцем и душой, не должна допустить того, чтобы он душевно погиб, чтобы остатки чести и доблести сгнили, навсегда уступив место росткам жестокости и безумия, которые, разрастаясь, душили бы его изнутри.

И теперь, полностью пробудившаяся Нуала, сидя на кровати, как никогда отчетливее понимала, что именно на ней лежит ответственность за судьбы сотен миллионов людей, невиновных в грехах праотцов, ведь только она способна не дать безумию брата перейти все границы допустимого.

Фейри откинулась на спинку постели, ощущая, как по телу прошлась мелкая неприятная дрожь, заставившая принцессу поежиться и сильнее укутаться в теплое одеяло. За окном было еще темно, лишь первые лучи восходящего солнца начинали пробиваться из-за горизонта, чтобы уже через час отвоевать у тьмы свое место на небосводе.

Нуала же, понимая, что более она не сможет заснуть, встала с кровати и босиком прошла к большому окну, за которым открывался приятный вид, все еще задернутый темной дымкой, не дававшей в полной мере насладиться им. Принцесса глубоко вдохнула, ощущая, как легкие наполняются приятным и свежим воздухом.

Впервые за все месяцы, проведенные в заточении, она могла вновь видеть просторы лесов и лугов на горизонте, наслаждаться тем, как небо покрывает нежное розовое одеяло, которое, расползаясь, приобретало оранжевые и желтые оттенки. Это было прекрасно, несравнимо ни с чем, именно поэтому Нуала так любила живую природу: все в ней являлось чем-то удивительным, уникальным и таким притягательным.

Леса, поля с цветами, превосходные сады, реки и моря, в которых отражались облака, и, конечно же, птицы, звери, насекомые, — все это казалось принцессе настоящим сокровищем, принадлежавшем всем и никому одновременно. Ведь как можно подчинить себе природу, со всеми ее стихиями и волнениями? Никак.

Природа неподкупна, неподвластна никому: ни богатому, ни бедному, ни властителю, ни слуге. Живые существа лишь пользуются ее дарами и богатствами, которые она так щедро раздает всем, однако они не имеют права на то, чтобы губить и грабить.

В одном Нуада был прав: люди перестали ценить природу, они возомнили, что их заводы, магазины, предприятия имеют большую ценность, нежели чистые реки, леса и поля. Человеческий род воздвиг собственные потребности на пьедестал, совсем забыв о том, что есть силы могущественнее, нежели он.

Нуала любила людей, уважали их за все то хорошее и правильное, что они сделали, однако она не могла простить им жадности и эгоистичности. Много раз за свою жизнь фейри спрашивала себя: «Неужели человеческий род не способен жить в гармонии со всем живым, не стремясь уничтожить его?»