Навеки связанные (СИ)

Та в ответ лишь согласно кивнула, не переводя взгляда с фигуры Нуалы, отмечая наличие большого числа шрамов и порезов. Лишь Миата, заметив, как смущенная принцесса не знает, куда спрятать свои глаза, лишь бы только не смотреть на присутствующих, поспешила помочь ей.

— Что ж, садитесь в ванную, вода должна быть теплой, — радостно проговорила Миата, в пригласительном жесте разводя руки. Нуала, услышав это, неловко улыбнулась и поспешила побыстрее окунуться в воду, чтобы хотя бы немного прикрыть наготу: ей хотелось под землю провалиться от смущения.

Когда же принцесса, немного расслабившись от теплого и приятного пара, откинула голову на бортик ванны, служанки поднесли к ней несколько флаконов, в каждом из которых плескалась какая-нибудь цветная жидкость.

Как оказалось, это были жасминовое масло, цветочная вода и эфиры — все они издавали прекрасные и дурманящие ароматы, кружащие голову и приятно щекочущие нос.

Нуала блаженно прикрыла глаза, когда Миата вылила пару флаконов в воду, которая тут же приобрела яркий розовый цвет и чудесный запах весенних цветов, позволявшие расслабиться, отбросив смущение и неловкость. Принцесса ни о чем не могла думать: мысли путались, сливались, кружились, словно вихрь. Это было прекрасно и непередаваемо.

***

Нуада полулежал на своей постели, погруженный в мысли, которые вновь кружились вокруг образа сестры. Нуала… Это имя вызывало в его душе целую бурю эмоций и чувств, которым он не в силах был уже противиться, а если быть точнее, то и не хотел вовсе. Наконец он увидит ее, ощутит вновь тот ореол чистоты и нежности, что всегда был неотъемлемой частью его Нуалы.

Нуада даже не мог объяснить, как могла в нем, во взрослом, закаленном боями и потерями, воине и убийце, существовать такая болезненная привязанность к живому существу, а именно к собственной сестре. Это была не любовь, нет, любовь — ничто, по сравнению с тем, что питал эльф к Нуале.

Данное чувство нельзя было объяснить, так как оно не подчинялось ни одному закону, ведь сам закон презирали и не допускал его существования. Однако Нуаду никогда не останавливали запреты и нравственные условности, когда речь касалась личного и сокровенного, особенно когда речь шла о его сестре.

И теперь, уже в который раз, эльф возвращался мыслями к самой желанной и любимой фейри на свете, к той, кто составляла с ним единое нерушимое целое. Ничто не доставляло Нуаде такого наслаждения, как осознание того, что уже сегодня перед ним предстанет Нуала. Эльфийский король довольно и хищно улыбнулся, предвкушая эту встречу.

Селин, которая сидела на тахте, держа в руках небольшую книгу в коричневом переплете, внимательно следила за всеми движениями и эмоциями своего любовника. Она не знала, о чем он думал, что так радовало короля, однако всплывавшие в голове догадки заставляли эльфийку с силой сжимать книжную обложку.

Подозрения Селин не имели под собой никакого основания для столь лютых и жгучих ревности и ненависти, которые, подобно яду в ране, распространялись по телу с потоками горячей крови, притупляя разум и заставляя принимать безрассудные решения.

Эльфийка никогда и ни к кому не испытывала таких черных чувств, какие питала к сестре короля, ведь Селин всегда была уверена в своей красоте и безоговорочной власти над мужским полом. И лишь эта Нуала заставила наложницу короля спуститься с небес и понять истинную и горькую суть вещей: Нуада не любил ее, даже не испытывал малейшей симпатии.

Единственное, для чего она была нужна ему, так это для того, чтобы скрашивать его серые и унылые вечера и отвлекать от тяжелых мыслей. Зато свою сестру король боготворил, по крайней мере, парализованный ревностью разум именно так объяснял суть отношений между близнецами.

Селин передернуло, когда она вновь подумала о неправильности, аморальности и мерзости подобной связи. Ей хотелось кричать, в кровь изодрать костяшки пальцев ударами в стену, однако единственное, что она имела право делать, так это лживо и натужно улыбаться, пряча за маской равнодушия, целый шквал эмоций. И теперь она сидела, спокойная и изящная, однако внутри нее горел огонь, необузданный и смертельный.

— Когда Вы планируете начать приготовления, мой король? — сладко и лукаво спросила Селин, изящно опираясь на подлокотник, позволяя рукаву платья сползти ниже, оголяя плечо.

— Уже скоро, — скучающе ответил Нуада, недовольный тем, что его отвлекают от более приятных и интересных мыслей. — Я полагаю, что принц Акэл прибудет где-то к шести-семи часам: у меня еще будет время подготовить себя, а вот Вам, дорогая Селин, стоит начать приготовления раньше, чтобы успеть к самому торжеству, — не скрывая иронии в последних словах, проговорил Нуада, с хитрой усмешкой смотря на фейри. Эльфийка пропустила ироничный укол, решив сохранить невозмутимый вид.