Навеки связанные (СИ)

— В неподобающем виде? — усмехнувшись, переспросил Нуада. — Интересно даже, друг мой, что ты считаешь неподобающим?

— Дело не в том, Нуада, что я считаю неподобающим и неприличным, а в том, что думает она о своем образе, и устраивает ли ее то, что она видит в зеркале, смотря на собственное отражение, — спокойно ответил Акэл, смотря на расслабленного друга, с лица которого не сходила ироничная ухмылка.

— Рад, что для тебя так важно внутреннее состояние моей сестры, — не скрывая иронии в голосе, проговорил Нуада.

— Я вижу, что тебя забавляет мое поведение, Нуада, однако мне следует сказать, что я действительно заинтересован в душевном спокойствии и благополучии принцессы Нуалы, — на этих словах король непроизвольно напрягся всем телом и сглотнул неприятный ком в горле, который, подобно камню, мешал дышать, преграждая путь к легким. — Она — удивительная фейри, и я не помню, чтобы встречал кого-нибудь, хоть отдаленно напоминающего ее. Ты можешь сказать, что я чересчур сентиментален и чувствителен, однако мне трудно что-либо поделать с собой, когда речь заходит о представительницах прекрасной половины нашего народа.

— Боюсь, что в этом мы с тобой схожи, с одной лишь разницей в том, что я — не поэт и не романтик, восхваляющий прекрасных фейри, ставящий их на пьедестал и поклоняющийся им, я — тот, кто предпочитает наслаждаться их обществом и тем, что они могут мне предложить, — не скрывая самодовольства и самоуверенности в голосе, проговорил Нуада, подаваясь корпусом вперед и сцепливая руки в замок перед собой.

— Из твоих уст это звучит непривычно и слишком грубо, — смотря на друга, ответил Акэл, отпивая из кубка.

— Как оно есть на самом деле, так и звучит. Что я могу сделать, если сама жизнь такая: грубая, жестокая и пошлая? Невозможно не уподобиться тому, что видишь и что окружает тебя изо дня в день, — задумчиво ответил Нуада, смотря тяжелым взглядом перед собой и уже заметнее постукивая бледными пальцами по столу.

— Никогда не подумал бы, что ты философ, друг мой, — усмехнувшись, проговорил Акэл, отсалютовав кубком Нуаде. — Что ж, тогда предлагаю тост за прекрасных дам, которые помогают сделать наши жалкие и серые будни краше и счастливее. За великолепных и благородных фейри!

— За великолепных и благородных фейри, — не сдерживая веселой и довольной ухмылки, повторил Нуада, театрально чокаясь кубком с принцем.

Однако эльфы успели лишь сделать несколько небольших глотков обжигающего и приятного напитка, когда двери в столовую открылись, и в комнату вошла принцесса Нуала, одетая в то самое бирюзовое атласное платье.

Увидев ее, Нуада и Акэл, восхищенные и удивленные, не смогли скрыть полных чистого восторга взглядов, заставивших принцессу незаметно и сдержанно улыбнуться. Нуала, подобно изящному и грациозному лебедю, скользящему по водной глади, прошла к приготовленному для нее месту, вынудив брата и принца в один и тот же момент встать со своих стульев в знак приветствия и почтения.

— Добрый вечер, брат, — начала Нуала, изящно садясь на свое место напротив Нуады и аккуратно поправляя складки платья. — Добрый вечер, Акэл, — смотря на эльфа и не скрывая очаровательной улыбки, проговорила принцесса, чем вызвала у Нуады неприятное и острое чувство ревности. — Прошу простить меня за опоздание.

— Что ты, сестра? Мы нисколько не сердимся на тебя, — притворно сладким голосом ответил Нуада, однако в его янтарных глазах, направленных на Нуалу, сверкали молнии. — Мы с принцем Акэлом провели довольно интересную и непринужденную беседу, — садясь на деревянный стул и вновь откидываясь на спинку, продолжил эльф, обводя сестру взором, в котором читались довольство и едва заметное вожделение.

Нуада не мог не скользить взглядом по фарфоровым и острым обнаженным плечам сестры, по ее прекрасной шее, по изящной линии ключиц, по линии декольте и по корсету, под которым, как в клетке, скрывалось самое желанное и красивое тело.

Фейри, поймав на себе тяжелый и внимательный взгляд брата, смущенно опустила голову, стараясь скрыть от эльфа свои глаза, которые зеркально чисто отражали все ее внутренние переживания и эмоции, и восстановить дыхание, что стало более учащенным и беспорядочным.

— Кроме этого, я замечу и, думаю, Нуада поддержит меня, что теперь, смотря на тебя, мы понимаем, что ждали не зря, — вставил свои слова Акэл, который все так же восхищенно и с интересом смотрел на принцессу, однако в его взгляде, в отличие от взгляда короля, не было и намека на что-то непозволительное или греховное — только чистый восторг. — Тебе, Нуала, очень идет бирюзовый цвет, он будто создан для тебя, — на этих словах Нуада с подозрением и плохо скрываемым недовольством покосился на принца, отмечая про себя, что тот уже успел перейти на «ты» при обращении к его сестре.

— Синий, — быстро поправила Нуала, не уследив за тем, как это слово само собой вылетело из ее уст, заставив принца Акэла непонимающе посмотреть на нее.

— Что, прости? — неуверенно задал вопрос Акэл, не отрывая взгляда от Нуалы.