Навеки связанные (СИ)

— До новой встречи, Нуала, — с надеждой ответил Акэл, смотря вслед удаляющейся стройной фигуре принцессы, шедшей плавно и нежно, словно плывущий по зеркалу воды изящный лебедь. Акэл усмехнулся подобному сравнению и, постояв еще с минуту и глубоко вздохнув, покинул ставшее столь дорогим место, по пути размышляя о том, что он непременно встретиться с Нуалой вновь, и неважно, сколько ему понадобится ждать — он будет с нетерпением отсчитывать дни и недели, месяцы и годы…

***

Нуала аккуратно и тихо шла по длинным коридорам дворца, ступая на цыпочках по каменному полу, стараясь не издать ни единого звука. Нигде вновь не было ни души, и это заставило фейри сглотнуть от напряжения и облизнуть вмиг пересохшие губы. Нуала по-прежнему ощущала себя запертой в клетке птицей, за которой кто-то постоянно следил, тенью перемещаясь по стенам и по полу, не оставляя следов, не издавая ни единого звука — это чувство до дрожи пугало принцессу, заставляя ее ускорять шаг.

Наконец дойдя до коридора, в котором располагались ее покои, Нуала с опаской и напряжением огляделась по сторонам, однако ни одного живого существа не было поблизости, а потому фейри облегченно выдохнула.

Пройдя мимо нескольких ничем не отличающихся друг от друга дверей, принцесса на секунды остановилась возле черной деревянной двери, ведшей в комнату ее брата, прислушиваясь, однако в покоях словно никого и не было — слишком тихо. Это заставило Нуалу с ужасом подумать о том, где мог находиться Нуада в этот момент, однако она поспешила отогнать подобные мысли и побыстрее вернуться в собственную просторную и уютную комнату.

Подойдя к светлой двери, Нуала секунду помедлила, вновь оглядываясь по сторонам, однако снова не заметив ни души, принцесса непроизвольно вздохнула и опустила металлическую ручку двери, с едва слышным скрипом открыв ее.

Войдя в покои, которые освещал лишь лунный свет, Нуала, выглянув в коридор и, в последний раз убедившись, что за ней никто не следит, а все эти неприятные и странные ощущения — лишь плод ее напуганного воображения, тихо закрыла за собой дверь и, не оборачиваясь, лбом прислонилась к деревянной поверхности, сделав глубокий вдох-выдох.

— Скажи мне, сестра, неужели мои слова не значат для тебя ровным счетом ничего? — голос брата заставил Нуалу вскрикнуть, сильнее сжав в ладони письмо, вмиг измяв его, и резко обернуться в сторону письменного стола, за которым сидел эльф.

Нуада сидел на стуле, лениво откинувшись на спинку, опираясь подбородком на кулак; рядом с ним, на деревянном столе стоял наполовину пустой стеклянный графин с темно-гранатовой жидкостью.

«О, Создатель, он же пьян!» — промелькнула в голове Нуалы страшная мысль, заставившая принцессу глубоко и обреченно вздохнуть. Эльф же внимательно и хищно смотрел на фигуру сестры, которая вся напряглась под этим тяжелым взглядом поблескивающих в лунном свете янтарных глаз, в темноте казавшихся жуткими, подобными очам жестокого и безжалостного хищника, настигшего свою добычу.

От этого взора Нуалу пробрала неприятная дрожь, заставившая ее опустить голову и взяться за плечи, чтобы создать себе невидимую опору и защиту. Фейри вмиг стало невыносимо холодно и жутко: чувство невиданного доселе животного страха окутало ее, подобно паутине, заставив дрожать, делая глубокие вдохи и выдохи.

Однако Нуада и не думал о том, чтобы отвернуться, перестав испепелять принцессу своим взглядом — ему нужен был ответ на свой вопрос, и он не собирался подыгрывать сестре в этот раз.

— Я все еще жду ответа, — негромко, но от того не менее пугающе, произнес Нуада, разглядывая фигуру сестры: ее преисполненные страхом глаза, ее вздымающуюся, затянутую в корсет, грудь, ее руки, которые не оставляли в покое края белых сетчатых широких рукавов.

— Нет, брат мой, — тихо, дрожащим голосом ответила Нуала, готовая в любую секунду сбежать, скрыться от пугающей фигуры брата, вырваться из комнаты и из дворца.

— Тогда почему ты не выполняешь моих требований и данных тобою клятв? Или твои клятвы стоят дешевле грязи? — сквозь стиснутые зубы спросил Нуада, в голосе которого читалась ничем не прикрытая ярость. — Отвечай! — громко, почти криком, приказал эльф, всем корпусом наклоняясь вперед.

— Мне… Мне нечего сказать, брат мой, — одними губами проговорила Нуала, которой было до дрожи страшно: все ее тело тряслось, а сердце билось настолько сильно, что фейри казалось, будто в один момент оно просто прорвется сквозь грудную клетку, умертвив свою владелицу. Принцесса не переставала сжимать лист пергамента в ладони, стараясь спрятать его под широким и длинным рукавом.

— Нечего сказать? — удивленно и одновременно со злой насмешкой переспросил Нуада, обнажив зубы в хищном оскале, который вынудил Нуалу опустить голову, чтобы не видеть лица брата. — Смотри на меня, Нуала! Я хочу видеть твои глаза, — резко и громко сказал Нуада, отчего фейри вмиг подняла голову и устремила свой полный ужаса взор на брата, мысленно умоляя всех богов спасти ее.