Навеки твоя Эмбер. Том 2

— Ну теперь ты заговоришь! — вскричала Эмбер. Доносчик продолжал молчать, и Большой Джон поднял кнут и хлестнул им пойманного по плечам и спине. Один из свинцовых наконечников врезался ему в щеку, потекла кровь. Эмбер и Нэн стояли рядом и молча наблюдали, как Джон хлестал его — еще и еще раз, сильно и безжалостно. Несчастный корчился на полу, складывался пополам, чтобы защищаться от жестоких ударов, закрывая лицо и голову руками. Наконец он громко застонал:

— Прекратите! Ради Господа Бога, перестаньте! Я все скажу…

Большой Джон опустил хлыст и отступил на шаг. С концов плетки на пол капала кровь.

— Ты дурак! — сказала Эмбер. — К чему было упираться? А теперь скажи мне — что ты делал там, в камышах, и кто послал тебя?

— Я не могу сказать. Прошу вас, ваша светлость. — Его голос превратился в молящее завывание. — Не заставляйте меня говорить, ваша светлость. Если я скажу, хозяин изобьет меня.

— А если не скажешь, то я изобью тебя, — ответила Эмбер и многозначительно взглянула на Большого Джона, который стоял, уперев кулаки в бока, и только ждал команды.

Пойманный взглянул на них, нахмурился, вздохнул и облизнул губы.

— Меня послал сюда его милость герцог Букингемский.

Она ожидала именно такого ответа. Она знала, что Букингем зорко наблюдает за ней, но только сейчас ей впервые удалось поймать Одного из его шпионов, хотя до этого она уволила четырех служанок, заподозрив их в доносительстве.

— С какой целью?

Теперь доносчик заговорил торопливо, тусклым, монотонным голосом, опустив глаза вниз:

— Я должен был следить за отцом Скрупом, за каждым его шагом, и сообщать его милости.

— И как ты скажешь, где ты видел пастора сегодня? — Она смотрела на пойманного жестким и безжалостным взглядом прищуренных блестящих глаз.

— Я… О… он вообще не выходил из дома сегодня, ваша светлость.

— Хорошо. И запомни эти слова. В следующий раз мой человек не будет столь деликатен с тобой. И не вздумай появиться здесь еще раз, если не хочешь, чтобы тебе нос отрезали. Вышвырни его отсюда, Джон.

Глава пятьдесят девятая

Эмбер всегда относилась к королеве дружелюбно и уважительно. Отчасти потому, что считала это политически правильным, отчасти потому, что жалела ее. Но жалость она испытывала время от времени, а дружба преследовала практические цели. Отношение Эмбер к королеве походило на ее отношение к Дженни Мортимер или к леди Элмсбери, к любой другой женщине, которой ей нечего было опасаться. И тем не менее Эмбер знала, что Катарина в случае необходимости может стать добрым и верным другом. Королева была так плотно окружена людьми, ищущими корысти для себя лично, что почти с благодарностью относилась ко всякому, проявляющему дружелюбие к ней. Эмбер пришло в голову, что ей было бы неплохо заручиться моральной поддержкой ее величества, такая поддержка может ей когда-нибудь пригодиться.

Ее беседа с королевой дала результат, которого она и добивалась. Известие о том, что ее враги снова устраивают заговор, чтобы избавиться от нее, повергло Катарину в ужас и замешательство. Но ее было очень легко уверить, что Карл ничего не знал об этом плане и чрезвычайно разгневался бы, если бы узнал. Ее готовность поверить, что король еще сохранил привязанность к ней, что он продолжает верить, что она когда-нибудь даст ему наследника, так желаемого ими обоими, была столь наивно-искренней, что тронула сердце даже Эмбер. Поэтому она не заговорила сразу о желании получить титул герцогини, а упомянула об этом лишь несколько дней спустя. Катарина сразу же предложила свою помощь, хотя и не очень уверенно, ибо знала об ограниченности своих возможностей. Эмбер поздравляла себя, что имеет такого друга, ну, может быть, не самого могущественного, но друга, который может ей пригодиться.

При дворе любили говорить, что друг, не приносящий выгоды, все равно что враг, не наносящий вреда. Но Эмбер не обременяла себя раздумьями над этим тезисом.

Вскоре она узнала, что удача не приходит к тем, кто просто сидит и ждет, — терпеливость и невинность были совершенно бесполезными добродетелями в Уайтхолле. Надо было непрестанно проявлять активность, быть в курсе всех больших и малых событий, происходящих и на верхней, и на нижней ступенях пирамиды власти, и использовать всех и вся. И к такой жизни Эмбер приспособилась легко и быстро, ничто не вызывало протеста в ее душе.

Она окружила себя сетью доносчиков, трудившихся повсюду: на лужайке для игры в шары и в сыскной полиции, в королевском парке и в коридорах дворца. Тайная служба его величества была не сравнима с сетью информаторов его придворных; крупные суммы денег постоянно перекочевывали в карманы шпионов, поддерживая осведомленность леди и джентльменов о делах соседей, касающихся любви, религии или политики.