Навеки твоя Эмбер. Том 2

Эмбер даже не повернула головы в ее сторону, она продолжала водить по лицу заячьей лапкой.

— Отнюдь нет, если вы всерьез, — ответила она не без язвительности.

Коринна озадаченно посмотрела на нее, обиженная ее нелюбезностью, думая, как ей ответить. Коринну уже успели сбить с толку и удивить бурные подводные течения, скрытые от взора лоском придворного этикета.

Тут вдруг заговорила Бойнтон:

— Но и ваше платье сегодня, леди Карлтон, совершенно очаровательно! Откуда только вы достаете такие ткани в Америке? Серебряная парча и эти кружева — просто чудо!

— Благодарю вас, мадам. Моя портниха — француженка, и ткани она приобретает во Франции. И потом, поверьте, — добавила она, смеясь, — вы напрасно думаете, что мы такие уж дикари в Америке. Наверное, вы ожидали, что я явлюсь сюда в кожаном платье и мокасинах.

Эмбер нашла Брюса за карточным столом — он никогда не любил подолгу проводить время в танцевальном зале, его тянуло туда, где сдавали карты, играли в кости. Он был настолько поглощен игрой, что не сразу заметил Эмбер, и ей пришлось несколько минут постоять напротив. Она продумала выражение лица: чуть выпятила нижнюю пухлую губу и слегка приподняла брови.

Она сразу почувствовала его взгляд и с полуулыбкой подняла глаза. Но он не ответил ей улыбкой: секунду его зеленые глаза смотрели на нее со всей серьезностью, потом взгляд смягчился, он оглядел всю ее фигуру с ленивой наглостью, снова посмотрел в глаза Эмбер и едва заметно приподнял бровь. В это мгновение она почувствовала себя обыкновенной уличной шлюхой, которая демонстрирует свои прелести будущему клиенту, ожидая — либо он оценит ее, либо — что еще хуже — отвергнет.

Эмбер чуть не заплакала от унижения и гнева, быстро отвернулась и торопливо отошла.

По дороге она столкнулась с лордом Бакхёрстом, и тот предложил ей поискать вместе отдельную комнату, чтобы не видеть всей этой толпы. Она оставалась с лордом более двух часов и получила своеобразное горькое удовлетворение от мысли, что Брюс, вероятно, узнает, чем она занималась. Уже девять лет Эмбер безуспешно пыталась вызвать у него ревность, но до сих пор не была полностью убеждена, что это невозможно.

Они вернулись в гостиную после одиннадцати. Карточная игра шла вовсю, а вокруг короля и его высочества собралась небольшая группа — Джеймс играл на гитаре, а Карл пел своим прекрасным низким голосом фривольную песенку кавалеров времен гражданской войны. Первым, кого она увидела, еще не успев спуститься на нижнюю площадку лестницы, был Элмсбери. Он подошел с встревоженным лицом, но ничего не сказал, лишь обменялся вежливым поклоном с Бакхёрстом. Его светлость отошел в сторону, оставив Эмбер с графом.

— Ах, Боже мой, Эмбер, я повсюду искал вас! Решил, что вы уехали…

Эмбер чуть не расплакалась:

— Элмсбери! О Элмсбери, ну пожалуйста, прошу вас, увезите меня домой! Разве я мало проторчала здесь?

Они вышли, сели в карету, и тут Эмбер горько зарыдала, со всхлипываниями, почти истерически. Только через несколько минут она смогла заговорить:

— О Элмсбери! Он даже не улыбнулся мне! Он смотрел на меня, как на… как на… О Боже мой, лучше бы мне умереть!

Элмсбери прижал Эмбер к себе, поцеловал в щеку:

— Ну что он мог еще сделать? Ведь рядом была его жена!

— Какое мне до этого дело! Почему он, именно он оказался единственным мужчиной в Лондоне, которого тревожит, что подумает его жена! О, он ненавидит меня, я знаю, знаю! И я тоже ненавижу его! — Она высморкалась. — О, как бы я хотела возненавидеть его!

Она увидела лорда и леди Карлтон на следующий день на парадном выезде карет. Эмбер знала, что Брюс терпеть не мог это монотонное катание по кругу, когда приходилось раскланиваться с одними и теми же людьми по нескольку раз, но, очевидно, он поддался на уговоры Коринны, ибо дамы всегда любят подобное времяпрепровождение. На следующий день они сидели в смежных ложах Театра герцога, а еще через день были вместе на службе в церкви при Уайтхолле. Впервые Эмбер увидела Брюса на богослужении. И всякий раз лорд и леди Карлтон улыбались и раскланивались с ней, а его светлость делал вид, что знаком с ней не ближе, чем его жена.

Эмбер разрывали два чувства: ярость и отчаяние. «Ну как он мог забыть меня? — гневно думала она. — Он ведет себя так, будто никогда не видел меня раньше. Да не может быть такого! Ни один мужчина, который никогда прежде не видел меня, не стал бы так вести себя! Если у его жены есть хоть капля разума, она должна сразу заподозрить, что муж знает меня даже слишком хорошо! Но она, конечно, не понимает этого! Тупее женщины я не встречала!»