Навклер Виал 6: Обязанности верных

Старый город, построенный предками данаев. Теми людьми, что не избегали ручного труда. Трехэтажные дома с яркими черепичными крышами. Стены в побелке, деревянные рамы и двери покрашены в синий цвет. Горожане не скупились на украшения. В хоре мало плодородной земли, так горожане нашли выход – перед каждым домом стояла кадка с цветком, кустарником или просто травой. Выращивали в том числе душистые травы. И красота, и утилитарность. Такой подход нравился гирцийцам, считавшим, что все должно иметь практичную ценность.

Пифенцы строили красиво. И это первое, на что они обращают внимание. Потому пришлым людям так нравится полис на острове.

Кроме Пифена на острове находятся еще два поселения, но они незначительные. Несколько рыбачьих поселков, мраморный карьер. Для посторонних этих поселков не существуют, потому все гости называют остров просто – Пифен.

Белые стены увиты плющом, из многочисленных фонтанов бьет вода. На острове не хватает пресной воды, пифенцы смогли обойти эту проблему, вырыв глубокие колодцы, из которых вода поступает в акведуки. Технологию акведуков пифенцы получили в подарок от друзей гирцийцев.

И в этой необходимой конструкции как акведук пифенцы смогли вложить свой дух.

Вода поступает из середины острова по высокой эстакаде, что на трети своего пути ныряет вглубь скалы. Ажурные арки стали символом острова. Камень потемнел от зеленых вьюнов, обвивших опоры. Растения тянутся к постройке, вдоль пути акведука растут кустарники, пальмы и даже виноград.

Эта красота оплачивается трудом тысяч рабов, что крутят ворот. Из глубокого колодца вода поступает в акведук, питая город и тысячи его граждан.

Для гостей – дорогих союзников, – выделили отдельную гавань. Рядом находились пять десятков пифенских судов. Еще два десятка патрулировали побережье. Сейчас решался вопрос с передачей пятидесяти судов гирцийскому флоту.

Об этом Виал не мог знать. Он был без сознания. Да не по чину ему подобное. Друзья все время находились рядом, не отлучались. Красота окружающего города, рукотворного сада их нисколько не интересовала.

Случай посетить Пифен вряд ли выдастся еще когда-либо. Друзья об этом не думали.

Порой вечером заглядывал префект справиться о здоровье навклера. Неизменно подшучивал, что тому следует быстрее прийти в себя. Человека без сознания не принято судить. Хенельга не понимала юмора, а вот Эгрегий усвоил повадки гирцийцев. В очередной раз он подумал, что стал плоть от плоти страны, в которой оказался против собственной воли.

– Да он шутит так, – наконец-то объяснил Эгрегий.

– Что за шутки такие?

– Суд будет. Наказывать Виала не станут.

Хенельга не поняла.

Их друг нарушил закон. Священное право обладанием власти. За это следовало понести наказания. Ни прошлые, ни нынешние заслуги не учитываются. Закон, как Власть, для гирцийцев – свят.

Эгрегий не знал, что суд уже прошел.

Единственное, что он понимал, за святотатство Виалу придется заплатить высокую цену.

– И какую же? – спросила подруга, озабоченно.

– Ну… – Эгрегий задумался. – Там устроить за свой счет обед на всю флотилию. Тризну по погибшим. Да без понятия. Ну, дорого будет, да. Может, еще на месяц, а то год обет примет. Не есть мяса или пить простую воду. Я не знаю!

– Боги этим удовлетворятся? – не поверила Хенельга.

– Те, кому служит его начальник, да. А наш покровитель не в обиде на навклера.

Хенельга кивнула. Она бы не поверила, услышав, что Мефон удовлетворится жалкой подачкой.

Виал долго не приходил в себя. Температура его тела снизилась, пульс едва прощупывался. Навклера поили как младенца. Смесь вина и меда, пряные травы в винном отваре. И все равно навклер худел. Жидкая пища усваивалась лучше, но пищеварение от этого заметно страдало. Приходилось выполнять неприятные процедуры, чуть ли не ежечасно проверяя и протирая зад друга.

Префект предлагал обратиться в местный храм бога врачевателя. Друзья отказались. Каким бы ни был местный бог, но только во власти Мефона вытащить навклера из Бездны.

Ему не суждено уйти обычной дорогой. Ни старости, ни болезни моряку не страшны.

Рана на лице наконец-то начала затягиваться. Опухоль спала, гной более не выходил. Префект все же настоял на помощи своего лекаря. Человек оказался умелым, отметил, что друзья навклера делали все правильно. Добавил в лечение несколько мазей, сделанных из перемолотых трав. От мази жутко пахло. Резкий запах заставлял глаза слезиться. Видать, мазь помогала. Она не только вытянула гной, но и ускорила заживление.

На лице навклера остался рваный шрам.

Всякий, кто видел рану, удивлялся везению навклера. Чуть выше или чуть ниже, смерть была бы неминуема. Страшно представить, что стрела могла раздробить челюсть, выбив зубы и разорвав язык, или пробив скуловую кость. Осколки невозможно вынуть.

Лекарь всякий раз качал головой, представляя и подробно описывая последствия.

Наслушавшись, Эгрегий выходил надолго из помещения, чтобы перевести дух. Хенельга спокойней воспринимала описания. Живя на Побережье, она и не такое видела. Хотя теперь жалела, что под рукой нет лекарств, используемых ее родичами.