Навсегда (ЛП)

Этот день Монце провела с девочкой. Благодаря ей на лицо Мод снова вернулась улыбка, затем она научила малышку играть в крестики-нолики, рисовать мелом на полу и прыгать в «классики», а когда пришла ночь, и настала пора отправляться в постель, пообещала, что Фиц не будет спать на улице, а останется с ней. Когда Мод ушла, и Монце осталась со щенком одна, тот от избытка переживаний мгновенно заснул у нее на руках. Девушка ласково посмотрела на него и поцеловала в маленький лобик. Только она собралась зайти на кухню, как услыхав голос герцога, разговаривающего с Агнес, в страхе убежала. У нее не было ни малейшего сомнения, что тот пришел туда только чтобы к чему-нибудь придраться, а ей этого совсем не хотелось. Поэтому она направилась к конюшне; немного тишины и покоя в окружении животных ей бы совсем не помешали.

Понаблюдав какое-то время за маленькими осликами и их очаровательными мордочками, Монце наконец села. И тут до нее донесся голос Хуаны.

— Что ты здесь делаешь одна?

— Осликотерапия.

— Какая хорошая идея! Запатентуй ее, когда вернемся в двадцать первый век, — рассмеялась девушка, поглядев на животных.

Подруги еще немного весело поболтали, и тут Хуана прошептала:

— У меня проблема.

— Какая?

Тяжело вздохнув, смуглянка посмотрела на нее и ответила:

— У меня начались месячные. Как это не вовремя!

— А что тут такого?

— Потому что я попросила у Эдель, что-нибудь в качестве прокладки и…

Увидев выражение лица подруги, Монце улыбнулась и прошептала:

— Боже! Но женщины в этом веке должны были чем-то пользоваться.

— Ну да! Чем-то. Эдель мне дала целую простыню и…

Умирая от смеха, Монце подтрунивала над подругой:

— Неужели у них нет ни ультратонких прокладок с крылышками, ни тампонов.

Расхохотавшись, Хуана толкнула ее локтем и прошептала:

— Нет, подруга, нет. Мне выдали какую-то свернутую простыню, и теперь я хожу в раскоряку, как ковбой с Дикого Запада.

Тут Монце прыснула от смеха, а Хуана тем временем продолжала:

— Зачем они их делают такими огромными. Это же ужас, как неудобно!

Они еще поболтали, смеясь, вспоминая всякие неловкие и неожиданные ситуации, в которые здесь попадали, пока Хуана, посмотрев на подругу, не спросила:

— Ну что, твое раздражение на шее прошло?

— Да, немного. Но, клянусь, что я не переношу этого мужчину, он выводит меня из себя. Я его не перевариваю. Пусть мне больше не придется с ним пересекаться, а то иначе, боюсь, я его убью! Жду не дождусь, когда мы отсюда уберемся, и он не будет маячить у меня перед глазами!

— Ай, девочка моя, какая же ты упертая.

— Упертая?

— Да… Когда тебе что-нибудь втемяшится в голову, потом это нипочем не выбить.

— Ты меня, конечно, извини, красавица. Но должна тебе напомнить, что это он вел себя грубо, резко и перешел всякие границы. Он, а не я!

— Ну…. Это ты так считаешь, а, может, он полагает, что все наоборот. В конце концов, это ты вмешиваешься в его жизнь, а не он в твою.

Изумившись подобной отповеди, Монце посмотрела на нее и тихо сказала:

— О чем ты говоришь? Этот грубиян разговаривал с Мод так, как она совсем не заслуживала и…

— А ты, не спросив у него разрешения, подарила девочке щенка, даже не поинтересовавшись, понравится ему это или нет. Извини, деточка, но думаю, что это ты бесцеремонно влезла в его дела. Это его дом, а не твой. Если тебе тут хочется что-то поменять, первым делом ты должна спросить, а не заниматься самоуправством. И если уж тебя поставили на место, не надо злиться и закатывать скандал.

— Ушам своим не верю. Ты на стороне этого зануды с вечно кислым лицом?

— На этот раз да. Мне многое в нем не нравится, но в этом случае я должна тебе сказать, что он прав. Повторяю: это его дом, его дочь и его решение, а ты сама все решила, даже не поставив его в известность.

Такие речи разозлили Монце, и она собиралась было что-то возразить, но промолчала. В глубине души, нравилось ей это или нет, она понимала, что это справедливо; поэтому, тяжело вздохнув, девушка произнесла:

— Ладно. Согласна… ты права. Но все равно я считаю, что он не должен был так на это реагировать, и кроме того, я…

В это мгновение до них донесся свист, Хуана встала, и быстро поцеловав Монце в щеку, сказала:

— Пожалуйста, прости, что приходится бросить тебя в самый разгар этого разговора, но меня зовут. Это Алистер, ну знаешь, этот великолепный мужской экземпляр, и мне безумно хочется снова с ним встретиться.

— Тогда поторопись… беги и хорошо проведи время, — сказала Монце, с любопытством глядя на нее.

Оставшись одна, она посидела еще минут пять в обществе осликов со щенком на руках, поднялась, крепко прижала кроху, согревая собственным телом, и, возвращаясь в замок, предупредила:

— Фиц, если ты вдруг сделаешь свои дела мне на кровать, завтра я надену на тебя гигиеническую прокладку, пусть даже без крылышек.

ГЛАВА 21