Навсегда оффлайн

Разбегающиеся люди начали кричать, оставив фургону свободную дорогу прямо к колесу. Я видела перепуганные лица зевак на пляже, которые сообразили, что будет дальше.

Я закрыла глаза, и фургон с жутким треском влетел в основание колеса, застряв между гигантскими спицами. Меня швырнуло вперед, ремень безопасности натянулся, телефон слетел с пассажирского сиденья, а коробки сзади полетели на пол, разбрасывая хлопья по всему фургону. С отвратительным скрипом огромное колесо качнулось и остановилось.

Я выскочила из фургона. Из-под покореженного капота вилась тонкая струйка дыма, и левая фара жалко моргала одной-единственной лампочкой. К моему облегчению, музыкальные переливы затихли и постепенно умолкли, словно заводная игрушка, у которой постепенно кончилась батарейка.

Зеваки начали кричать, а пассажиры в верхних кабинках барабанили по стеклянным стенам своих теперь неподвижных металлических тюремных камер. Не обращая на них внимания, я залезла на капот и потянулась к двери кабинки Чарли. Распахнув ее настежь, я увидела Чарли, прижавшегося к дальнему окну. Он сидел с поднятыми руками и выражением ужаса на лице. Лайонс стоял неподвижно, глядя на нечто, лежащее на полу кабинки.

Должно быть, я закричала, когда поняла, что это, потому что Чарли посмотрел на меня, по-видимому, только сейчас заметив мое присутствие.

– Я… Я не… – заикаясь, пробормотал он.

– Никому не двигаться! – прокричал Лайонс. Но никто и не двигался, а прежде всего – мертвое тело на полу.

Мертвое тело Себа.

Глава 33

Два часа спустя я сидела в пустой комнате ожидания полицейского участка Истборна.

Я сидела там, глядя на безликую стену цвета овсянки. Я провела руками по волосам и почесала одновременно за обоими ушами. Казалось, я сидела здесь уже целую вечность.

Когда я слушала «Опасную зону», то всегда представляла, как бы отреагировала, окажись я свидетелем убийства, что бы сказала полиции и как мои показания стали бы ключом к раскрытию дела. Но теперь, сидя в холодном и безликом полицейском участке, я знала, что на самом деле реальность ужасна.

Я не раскрыла дело. Я опоздала, и теперь Себ мертв, как и остальные. Он никогда больше не сходит на свидание и не закончит свой дурацкий сценарий. Не увидит свою маму. И во всем этом была виновата только я. Все это время Паркер был прямо передо мной, но я закопала свою голову слишком глубоко в песок, чтобы это увидеть.

Я вытащила телефон и погуглила Себастьяна Ханта, нашла его Инстаграм и пролистала фотографии. Некоторые из них я уже видела раньше, когда изучала его соцсети перед свиданием, но, прокрутив постановочные снимки и бесконечные закаты, нашла фотографии, на которых он с друзьями смеется за столиком в «Пицца-экспресс». Копнув еще глубже, я нашла его профиль в Фейсбуке, который не обновлялся годами, но там было несколько очень милых детских фотографий. На одном он и его (как я предполагала) брат радостно набивают рты тортом на дне рождения, а другое – неловкое, но очаровательное школьное фото. Себу, должно быть, около одиннадцати, и его волосы тщательно зачесаны назад – видимо, мама пыталась придать ему нарядный вид, но в итоге он слегка походил на мини-мафиози. Я вспомнила о его маме, которая сидела в доме престарелых и ждала вечернего звонка, которого никогда не будет. Это было на моей совести.

Лайонс велел мне сидеть тихо в комнате ожидания, но я больше не могла просто сидеть там и пялиться в стену. Я встала и высунула за дверь голову. Была почти полночь, и участок казался пустым.

Посреди залитого люминесцентным светом коридора я лицом к лицу столкнулась со своим отражением в единственном вендинговом автомате участка. Смотревший на меня человек, наполовину заслоненный батончиками с карамелью, выглядел усталым и сбитым с толку. Это было немногим лучше той бежевой стены.

Я смотрела на свое опухшее лицо с синяками под глазами, как у панды, вытерла глаза рукавом худи и порылась по карманам в поисках мелочи. Разумеется, там были только пустые упаковки от жвачки, так что я прислонилась к стене, слушая гудение ламп.

Неделю назад моей главной проблемой был поиск дешевых и смешных трубочек для девичника. И где я теперь? Сижу, как полная развалина, в пустом коридоре, рыдаю из-за людей, которых едва знала, минутных знакомых, которые в лучшем случае стали бы поводом для шутки. Но теперь наши жизни переплелись навсегда.

Наконец пришел Лайонс с чаем. Он протянул мне чашку. Жест доброй воли был так себе, но я все равно взяла чай.

– Мы арестовали Чарли. Он сейчас со своим адвокатом, – сказал он.

– И? Это был он? Он убил Себа? Он правда Паркер?

– Да. Мы нашли нож в кабинке – его сейчас изучают криминалисты. Если б я только пришел раньше, но, видимо, опоздал всего на несколько минут. – Лайонс посмотрел на свои ботинки.

Не найдя, что сказать, я повернулась к своему отражению в вендинговом аппарате.

– Пойдем. – Лайонс протянул руку. – Мой кабинет куда удобнее коридора, и я уверен, там найдется что-нибудь покрепче чая. Я покажу тебе, что нам известно на данный момент.

Я пригляделась к шоколадным батончикам.