Навсегда (СИ)

— Я тебя люблю, Исак, — упрямо повторяет Шистад. Произносит так легко и решительно, будто банальное «Привет» бросает или «До встречи». Но в этом нет ни капли мнимого спокойствия, потому что душу переворачивает, по кускам рвёт — каждая буква, каждое слово, каждая бисеринка пота на висках.

— Но я думал, что для тебя это… — Исак нервно чешет затылок и смотрит куда-то себе под ноги. Он знал. Знал всё с самого начала.

— Просто секс? — Крис лукаво вскидывает брови. — Нет, это не так. Ты приходишь ко мне чуть ли не каждую ночь три месяца подряд. Ты правда веришь в то, что я стал бы спать с тобой всё это время, если бы ничего не чувствовал?

— Но ты никогда ничего не говорил, — звучит как упрёк, и у Исака не получается спрятать в глазах страх. Вальтерсен боялся, что только он это чувствует. Что между ними с Крисом всё усложнилось, стало сильнее и тяжче. Тяжелее смотреть в глаза и уходить.

— Потому что я знал, что ты уйдёшь и не вернёшься, — Крис находит вспотевшую ладонь Исака и крепко сжимает. Успокаивает, согревает, а в груди пожаром чувства вздымаются, и Вальтерсен чувствует его дрожь в каждом прикосновении, в каждом взгляде, в каждом слове.

— Я не уйду, если ты хочешь, чтобы я остался, — Исак боязливо касается его щеки.

— Только из-за этого? — в коньячных глазах вспыхивает немой испуг.

— Нет.

Исак проводит горячей ладонью по шее и опускает голову Крису на плечо. Так тепло и уютно. Дышать его запахом, слышать его неровное сердцебиение и чувствовать то, что ты нужен. И Вальтерсен точно не уйдёт.

========== 2. Ты, я и целая жизнь ==========

Крис выкуривает уже третью сигарету подряд, но бушующую внутри злость утихомирить не удаётся. Тянет с кем-то поговорить, выплеснуть парочку смачных матов или даже пнуть ногой под зад, чтобы полностью отпустило. Иначе весь день проведёт как на вулкане — будет грузнуть, вариться, подыхать в котле оскорблённого самолюбия.

Крис снова и снова затягивается, зыркая по сторонам, и ныряет в глубины заднего двора. Смятая пустая пачка со свистом летит в мусорку, и он останавливается в паре шагов от старого гаража, за которым о н и столько раз прятались (о пьяных поцелуях сейчас лучше не вспоминать). Нервно трёт глаза, но одна и та же картинка висит густой пеленой: болезненно-бледное лицо Исака, его окровавленные пальцы, сбитая набок бейсболка и воспалённые страхом глаза.

Кто его просил лезть в драку? Кто?

— Крис, ты в порядке? — знакомый тихий голосок проезжается по спине Шистада плавленым свинцом — тонкими полосами-ожогами точит кожу и внутри дымной поволокой оседает. Россыпь звуков — как перечень невысказанных признаний. А Крис даже смотреть на Вальтерсена не может.

Обещал всегда быть рядом — оберегать, защищать, поддерживать. Впервые в жизни не сдержал своё слово, опустившись до уровня ревнивой сучки. Они с Исаком клялись друг другу в вечной дружбе, но всё внезапно вышло из-под контроля. Между лучшими друзьями выросла бетонная стена, вылитая из загрубелого страха и ошибок. Прятаться от самого себя было огромной ошибкой.

— Это не у меня сломан нос, — со злостью выплёвывает Крис, мазнув по заалевшей щеке Вальтерсена. Проклятые Якудзы. Они не знают, с кем связались.

— Ничего смертельного не случилось, — Исак выдавливает слабую улыбку, касаясь пятерней его взлохмаченных волос. Приглаживает, греет, оберегает. Всё будто с точностью наоборот. — Один слабый удар и несколько царапин.

— Исак, я не хочу тебя потерять, понимаешь? — Крис крепко уцепляется за его руку, сжав пальцами запястье, и вглядывается в глаза. Такая шаткая грань между дружбой и влюблённостью, которую никто не решается порвать уже несколько лет. Будто идут навстречу друг другу по канатам судьбы, норовя сорваться вниз, прямиком в гибельную пропасть, но надежда не позволяет опустить руки.

— Понимаю, — Вальтерсен грустно вздыхает и опускается на скамейку рядом с Крисом.

На расстоянии нескольких сантиметров — тягуче-острых, царапающих, толкающих друг к другу. О н и привыкли быть друзьями. Которые вместе ходят в школу и обедают за одним столом. Которые ежедневно заваливаются друг к другу в гости. Которые во всех подробностях обсуждают неприличные наряды одноклассниц (утаивая мысли о приглянувшемся соседском пареньке). Которые знают друг о друге всё — каждую деталь, каждую привычку, каждый взгляд, каждый миллиметр. Потому что забыть, потерять или отпустить — это значит оторвать кусок самого себя, отдать сердце на съедение собакам. Но в другое «вместе» верится с трудом, его принимать в сотни раз опаснее. Потому что это «вместе» будет навсегда.

— Тогда зачем ты полез в драку? — Шистад склоняется над его головой, удерживая за подбородок. Отвечай смело, иначе одним синяком станет больше. — Мы бы без тебя разобрались. Я не могу трезво мыслить, когда на тебя налетает какой-то полоумный придурок.