Навсегда твоя

– Тогда какая? – спрашивает он глухо, перекидывая мои волосы за одно плечо и шумно, обжигающе прижимается влажными губами к моей шее. – Такая? – его губы опускаются к плечу, а руки сильнее прижимают мою спину к его груди.

Низ живота омывает сладостным томлением, я прикрываю глаза, а нож со звонким стуком выскальзывает из моих пальцев.

– Хочешь… – сглатываю я обжигающую сухость в горле, – оставить нас без обеда?..

Чувствую его улыбку на своей коже, как его пальцы сжались на моей одежде, а затем он горячо выдыхает возле моего уха:

– Нет. Я хочу тебя.

Он резко разворачивает меня к себе, сдвигает доску, овощи и нож в сторону, садит меня на столешницу и прижимается губами к ямке за моим ухом.

– Слава… – шепчу я, как в бреду. – Митя… Он…

– Наш сын спит, – успокаивает он меня с нотками гордости в голосе и впивается в мои губы.

Голова кружится от упоения. Чувствую себя пьяной. От страсти. Счастья. Любви. Выгибаюсь навстречу желанного мужчины. Моего одного-единственного на всю жизнь. От нетерпения скребу ногтями его затылок, шею, растягиваю футболку у лапоток, жмусь к нему грудью, в попытке не оставить и миллиметра свободного пространства между нашими телами.

Господи, как же невыносимо сильно я его люблю…

Мой.

– Моя… – словно вторит моим мыслям Слава. – Родная… Любимая…

Я не сразу соображаю, что в дверь звонят. До сознания Славы это доходит раньше и лишь, потому что он замер, я понимаю, что что-то не так.

Кто может к нам прийти?

Только он.

Слава секунду смотрит на меня взглядом, в котором читается твёрдая уверенность, что он меня никому не отдаст и решительно направляется в коридор. Я за ним. Сердце бьётся в панике у самого горла, когда Слава заглядывает в глазок.

– Кто там? Это он?

Глава 25

Яся…

– Нет, – оглянувшись, хмурится Слава. – Полиция.

– Полиция?

Раздаётся ещё один звонок, и Слава, чертыхнувшись, начинает открывать дверь:

– Пацана разбудят… Приветствую. Чем могу помочь?

– Серов Святослав Святославович?

– Пожалуйста, просто Слава, – так и вижу, как он кривится.

– Оперуполномоченный сержант Васин, – я делаю шаг в сторону, чтобы увидеть двух мужчин в форменной одежде и как раз застаю момент, как Васин, показав удостоверение Славе, убирает его обратно в карман. – Станислав Станиславович, вам нужно проехать с нами в отделение.

– С какой целью?

– На вас поступило заявление об избиении. Будем разбираться.

– Вот сука, – невесело усмехается Слава, опустив голову. – На месте решить не сможем?

– Как вы себе это представляете? Собирайтесь, гражданин, карета ждёт.

– Ясно, уже купили, – говорит Слава скорее самому себе. – Дайте мне минуту, парни.

Слава разворачивается ко мне, в глазах горит ярость вперемешку с болью, и до меня, наконец, доходит то, что происходит.

Я бросаюсь к нему, цепляюсь пальцами в футболку на груди, а горло душит спазм.

– Ясь, послушай меня, – горячо шепчет Слава, обхватив мои плечи пальцами. – Этот урод знает, где мы находимся. Буди Митю, вызывай такси и езжай – всё равно куда. Набери Коле, он поможет. Ты меня поняла?

– Что будет с тобой?

– За меня не переживай. Разберусь и найду вас. Всё будет хорошо, слышишь? Сейчас главное, чтобы вы с пацаном убрались отсюда.

– Но…

– Не теряй ни минуты, поняла?

Я часто киваю и прижимаюсь к его груди. Не хочу его отпускать. Не хочу расставаться с ним ни на секунду! Господи, ну почему всё хорошее обязательно должно заканчиваться?!

– Гражданин, минута прошла.

– Я люблю вас, – целует меня в волосы Слава и отстраняет от себя. – Скоро вернусь.

Прощальный взгляд, кивок к действию, и дверь за Славой закрывается…

Вытираю выступившие слёзы и с колотящимся от страха сердцем бегу в спальню. Вновь за эти пару дней мечусь по комнате, собирая наши немногочленные вещи в сумку. До меня доносится странный звук, какое-то шипение, и я соображаю, что на плите варится куриная грудка, из которой я намеривалась приготовить салат к ужину. Бегу на кухню, выключаю плиту, обжигаю пальцы в попытке сдвинуть кастрюлю с бурлящей водой.

Боль не сильная, но её хватает для того, чтобы во мне что-то сломалось и увеличило боль в груди. Задохнувшись, я сгибаюсь пополам и падаю на пол. Истерика душит, требует выхода, я скребу ногтями линолеум, сдерживая то, что меня рвёт изнутри.

И в этот момент из коридора доносится скрежет, а затем и громкий стук ударившейся от стену двери. Топот ног в тяжёлых ботинках. И тишина.

Быстро поднимаюсь с пола, выхожу в зал и вижу троих мужчин в костюмах охраны.

Истерики, как не бывало. Теперь я вся холодею от ужаса и словно прирастаю к месту.

Мы не успели уехать.

В зал не спеша заходит монстр и с деланным интересом осматривает обстановку. У мужчины на лице почти нет живого места: рассечена бровь и губы, левый глаз немного заплыл, но он держится и смотрит так, словно ему принадлежит весь мир. Не удивительно, что я не испытываю к нему жалости. Что я к нему испытываю так это – сжигающую дотла ненависть.

– Здравствуй, жена, – холодно бросает Свят, когда, наконец, смотрит на меня. – Неужели, не ждала? Неужели, хоть на секунду обманулась в том, что я тебя не найду?