Навстречу солнечному ветру

– Зачем? – резко выдыхаю. Во рту у меня все разом пересохло, а в груди перекатываются гигантские волны.

Дилан опять молчит. Мне же до смерти необходим любой знак, намек, говорящий о том, что, как бы мы оба не старались, еще не все потеряно. Ну, а вдруг?

И есть только один способ, чтобы в этом убедиться.

Понимаю, что моя идея тупая, очень тупая, но все равно тянусь к девушке и осторожно касаюсь пальцами ее щеки.

Дилан замирает, широко распахнув глаза, в них полыхает синее пламя, а губы едва заметно шевелятся. Мы не сводим друг с друга взгляда, и я понимаю, что снова слетаю с катушек. А потом завожу руку ей за голову, прижимая ладонь к затылку. Мои губы набрасываются на ее рот, язык требует, чтобы его впустили. Но Дилан лишь сильнее сжимает губы и пытается отвернуться от меня.

Это и есть чертов знак?

Я отстраняюсь и разглядываю самое прекрасное лицо на свете.

Дилан прерывисто вздыхает, приоткрывая губы. Ее глаза блестят, ресницы подрагивают, а ноздри раздуваются. Она вот-вот залепит мне пощечину.

Пожалуйста, врежь мне.

И даже жду этого, как спасения.

Но дальше уже ничего не понимаю. Вместо того, чтобы оттолкнуть, она сама тянется ко мне. Все выходит из-под контроля.

Мне совершенно точно не следует этого делать, но я не могу удержаться. Нестерпимо хочется снова коснуться ее кожи, ощутить сладкий вкус. Я наклоняюсь, накрываю ладонью нежную щеку и целую Дилан. Она подаётся мне навстречу всем телом, когда наши языки сливаются. Дилан прикусывает мои губы, я давлю на нее, вынуждая закинуть голову. Поцелуй становится глубоким, болезненным и горьким. Мы не целуем, а мучаем друг друга, впиваясь в губы, вцепляясь пальцами в кожу, в волосы. В этом совсем нет нежности, только обида и отчаяние.

Она словно делает это себе же назло. И так не должно быть. Пусть, хотя бы еще раз, но я хочу целовать мою Дилан.

Вздохнув, я останавливаюсь. Какое-то время, девушка продолжает прикусывать, царапать и тянуть. Я просто жду, пока она выплеснет злость, хотя бы какую-то ее часть, и перестанет терзать меня. Внезапно Дилан притихает, и тогда я медленно провожу языком по ее губам. Она издает лёгкий стон, и я ловлю его, затем вновь обвожу языком ее губы, успокаивая их и приручая, как в наш самый первый поцелуй. Дилан сдается, она прекращает борьбу, я всем телом чувствую, как падает невидимый барьер, как ее тело расслабляется. Мой язык снова попадает в ее жаркий рот, жадно исследует и заново узнает его, встречая, поглаживает ее язык.

Вот это оно.

Я пару раз провожу ладонью по ее бедру. Пальцы Дилан вцепляются в мои плечи и волосы, но не так агрессивно, как минутой ранее. Она сильнее льнет ко мне, залезая на колени и сводя с ума своими губами и языком. Подхватывая ее за ягодицы, сжимаю раздвинутые бедра. Этот головокружительный затяжной поцелуй длится вечность. Я понимаю, что должен остановиться. Должен, но не могу. Ее вкус, ее запах, ее дыхание приносят сладкое забвение. Совсем как раньше. Я не способен передать, как я соскучился по этим ощущениям, и готов умереть, лишь бы продлить их еще на несколько мгновений

Дилан первой все заканчивает. Она опускает голову, уткнувшись лбом мне в грудь, и мы долго молчим. Ее руки обвиваю мою шею. Я глажу ее по спине, затылку, плечам и пытаюсь понять, как такое могло произойти. Мы снова целовались… после всего? Но этот запретный поцелуй был самым лучшим из всех запретных. Я перебираю волосы Дилан и дышу, как будто только что пробежал марафон. По моим венам разливается жар. Мой член набух и сходит с ума, упираясь в промежность Дилан.

Я больше не ощущаю вину или злость, лишь одно желание снова коснуться губ Дилан, а потом послать все к чёрту, утащить ее наверх и трахать до тех пор, пока она не будет стонать мое имя. И будь я проклят, если хотел в своей жизни кого-то больше, чем эту девушку.

Наклонив голову, я вдыхаю запах ее волос. Они по-прежнему пахнут нашим летом.

Что же ты делаешь, глупая?

Дилан тоже тяжело дышит и сидит на моих коленях такая маленькая и растерянная, что я уже мысленно рисую все, чем хотел бы с ней сейчас заняться. От ее молчаливой покорности сердце стучит молотком, в штанах кипит адское пламя, а в душе растет уверенность, что Дилан мне точно не откажет, предложи я подняться.

Черт. С этим надо что-то решать, пока я совсем не спятил и не взял ее прямо здесь. Но разве она достойна одноразового секса? И разве мне этого будет достаточно? Потом будет только хуже. Нет смысла заставлять нас обоих заново выворачивать сердца наизнанку. И, к счастью, я больше не думаю тем местом, которое таскаю между ног.

Я отстраняюсь и приподнимаю пальцами аккуратный подбородок девушки, опускаю взгляд на ее губы. Приходит новое осознание.

В кого она превратилась? Весь вечер тусуется с другим, проводит с ним ночь, а теперь целует меня так, будто я любовь всей ее жизни.

– Неужели твой парень настолько плох, что ты набросилась на меня, как голодная пума? – язвительно замечаю, облизывая губы.